Я сказал, что откровение - слово (le verbe). Действительно, слово или речь (la parole) покров бытия и отличительный признак жизни. Всякая форма - покров слова, потому что идея, мать слова, - единственный смысл существования форм. Всякая фигура - знак; каждый знак принадлежит и возвращается к слову. Вот почему древние мудрецы, устами Трисмегиста, следующим образом формулировали свой единственный догмат:
- "То, что находится вверху, есть как бы то, что находится внизу, и то, что находится внизу, есть как бы то, что находится вверху (т. е. подобно тому, что находится вверху)".
Другими словами, форма пропорциональна идее, тень - мера тела, вычисленная по отношению к световому лучу; ножны столь же глубоки, как длинна шпага; отрицание пропорционально противоположному утверждению; произведение равно разрушению в движении, сохраняющем жизнь, и нет в бесконечном пространстве такой точки, которая но могла бы стать центром круга, окружность которого увеличивается и бесконечно отступает и пространство.
* "Сe qui est au-dessus est comme се qui est au-dessous, et ce qui est au-dessous est comme ce qui est au-dessus"; "...quod est inferius est sicut quod est superius; et quod est superius est sicut quod est inferius..."
Следовательно, каждая индивидуальность может быть бесконечно усовершенствована, так как мораль аналогична физическому устройству, и мы не можем представить себе такой точки, которая не могла бы расшириться, увеличиться и бросить лучи в философски бесконечный круг.
То, что можно сказать о всей душе, то же должно сказать и о каждой отдельной се способности.
Ум и воля человека - инструменты неисчислимого значения и силы. Но ум и воля имеют своим помощником и инструментом способность, слишком мало известную, способность, всемогущество которой принадлежит исключительно области магии; я говорю о воображении, которое каббалисты называют "прозрачным" (diaphane) или "просвечивающим" (translucide).
Действительно, воображение подобно глазу души; в нем именно рисуются и сохраняются формы; посредством его мы видим отражения невидимого мира; оно - зеркало видений и аппарат магической жизни; посредством его мы исцеляем болезни, влияем на времена года, удаляем смерть от живых и воскрешаем умерших, ибо оно экзальтирует волю и даст ей власть над мировым агентом.
Воображение обусловливает форму ребенка по чреве матери и устанавливает судьбу людей; оно дает крылья заразе и направляет оружие на войне. "Находитесь ли вы в опасности во время битвы? Считайте, что вас нельзя ранить подобно Ахиллу, и так оно и будет", - говорит Парацельс. Страх притягивает пули, и храбрость заставляет ядра изменять свой путь. Известно, что ампутированные часто жалуются на боль в членах, которых уже нет. Парацельс оперировал над живой кровью, леча результат кровопускания; он исцелял на расстоянии головные боли, оперируя над срезанными волосами; он значительно опередил, благодаря науке воображаемого единства и солидарности целого и частей, все теории или скорее все опыты наших самых знаменитых магнетизеров. Поэтому его лечения были чудесны, и он заслужил того, что к его имени Филиппа Теофраста Бомбаста было добавлено прозвище Ореола Парацельса, с прибавкой эпитета "божественный"!
Воображение - инструмент "приспособления слова".
Воображение, добавленное к разуму, - гений.
Разум, как и гений, един во множестве своих дел.
Есть принцип, есть истина, есть разум, есть абсолютная и всеобъемлющая философия.
Все существующее находится в единстве, рассматриваемом как принцип, и возвращается к единству, как к цели.
Одно заключается в одном, т. е. все - во веем.
Единство - принцип чисел, оно также принцип движения, а, следовательно, и жизни.
Все человеческое тело резюмируется в единстве одного только органа, и орган этот мозг.
Все религии резюмируются в единстве единого учения, утверждения бытия и его тождества самому себе, а это составляет его математическое значение.
В магии - один только догмат, и вот он: видимое - проявление невидимого, или, другими словами, в вещах ощутимых и видимых совершенное слово (le verbe parfait) точно пропорционально вещам, неощутимым нашим ч чувствами и невидимым для наших глаз. Маг подымает одну руку к небу, другую опускает к земле и говорит: "Вверху бесконечность! Внизу - тоже бесконечность. Бесконечность равна бесконечности". - Это истинно как в вещах видимых, так и в невидимых.
Первая буква азбуки святого языка Алеф изображает человека, подымающего одну руку к небу и опускающего другую к земле.
Это - выражение деятельного принципа всякой вещи, это - творение на небе, соответствующее всемогуществу слова на земле. Эта буква, сама по себе, пантакль, т. е. знак, выражающий всеобъемлющее знание.
Буква Алеф может заменить священные знаки макрокосма .и микрокосма, она объясняет масонский треугольник и блистательную пятиконечную звезду, ибо слово едино, и откровение также едино. Бог, дав человеку разум, дал ему также и слово (la parole); и откровение, многочисленное в своих формах, но единое в своем принципе, всецело заключается в универсальном слове (le verbe), истолкователе абсолютного разума.
Это-то и обозначает столь плохо понятное слово "католицизм", которое на современном священном языке значит "непогрешимость". Универсальное и разуме - абсолют, а абсолют непогрешим. Если абсолютный разум непреодолимо заставляет все общество поверить слову ребенка, - значит ребенок этот признан непогрешимым и Богом, и всем человечеством.
Вера ничто иное, как разумная уверенность в этом единстве разума и универсальности слова.
Верить значит соглашаться с тем, чего мы пока еще не знаем, но относительно чего разум уверяет нас, что мы уже знаем это или, по крайней мере, узнаем со временем.
Бессмысленны, значит, самозванные философы, говорящие: "я не поверю тому, чего я не знаю".
- Бедные люди! Разве вам нужно было бы верить, если бы вы знали? - Но могу ли я верить на авось и без доказательств? - Конечно, нет! Слепая и необоснованная вера - суеверие и безумие. Нужно верить в причины, признать, существование которых заставляет нас разум, на основании известных и рассмотренных наукой следствии. Наука! Великое слово и великая проблема! Что такое наука?
На этот вопрос я отвечу во второй главе этой книги.
2. Бет. Б.
КОЛОННЫ ХРАМА
Гохма Domus Gnosis
Знание (la science) - абсолютное и полное обладание истиной.
Поэтому мудрецы всех веков боялись этого абсолютного и страшного слова; они боялись присвоить себе первую привилегию Божества, приписав себе знание, и удовлетворялись, вместо глагола "знать", словом, выражающим познание (la connaissance), и вместо. слова "знание", избрали гностицизм" (la gnose), слово, выражающее собой только идею интуитивного познания.