7. Нетца (Нетза — Netsah).
Четыре семерки.
Четырежды будем праздновать его вечную победу.
8. Год (Hod).
Четыре восьмерки.
Четырежды торжествует он в своей вечности.
9. Иезод.
Четыре девятки.
Четырьмя основаниями поддерживается его трон.
10. Мальхут.
Четыре десятки.
Его единое царство четырежды то же и соответствует зубцами божьего венца.
Из этого столь простого расположения видно каббалистическое значение каждой пластинки, Так, например, пятерка жезлов (треф) обозначает гебуру Йода, т. е. справедливость Творца или гнев человека; семерка чаш (червей) — победу милосердия или торжество женщины; восьмерка мечей (пик) — столкновение или вечное равновесие и т. д… Можно понять также, как поступали древние первосвященники, чтобы заставить говорить этот оракул: брошенные по жребию пластинки каждый раз давали новый каббалистический смысл, строго верный в своей комбинации, которая одна только и была случайной; а так как вера древних ничего не приписывала случаю, то они читали ответы Провидения в оракулах Таро, называвшегося у евреев Терафом или Терафимами; первым заметил это ученый-каббалист Гаффарель, один из магистов, призванных кардиналом Ришелье.
Что же касается фигур, то вот как объясняет их следующее двустишие:
Король, Дама, Кавалер, Слуга.
Супруг, юноша, ребенок, все человечество.
По этим четырем ступеням восходят к единству.
В конце Ритуала я приведу другие детали и точные данные о чудесной книге Таро, и докажу, что эта изначальная книга — ключ ко всем пророчествам и учениям, словом, книга, вдохновлявшая вдохновенные книги, а этого не заметили ни Курт де Гебелин, несмотря на все свое знание, ни Аллиетт, или Эттейлла, несмотря на всю свою удивительную интуицию.
Десять сефиротов и двадцать две карты Таро составляют то, что каббалисты называют 32-мя путями абсолютного знания; отдельные же науки они разделяют на пятьдесят глав, называемых 50-ю вратами (как известно, у восточных народов врата обозначают правление или авторитет). Раввины делят каббалу также на Берешит, или универсальное Бытие, и Меркаву, или колесницу Езекииля; затем из двух различных способов толкования каббалистических алфавитов они образуют две науки, называемые Гематрией и Темурой, и составляют из них искусство знаков; а эта наука, в своей основе, — полное знание символов Таро и сложное и разнообразное их применение к угадыванию всех секретов, как философии, так и природы и даже будущего. Я буду еще говорить об этом в двадцатой главе этой работы.
11. Каф. К
МАГИЧЕСКАЯ ЦЕПЬ
Великий магический агент, названный мною астральным светом, другими называвшийся душой земли, а древними химиками Азотом и Магнезией — эта оккультная сила есть ключ ко всякой власти, секрет всех сил; это — крылатый дракон Медеи, змий райской тайны, универсальное зеркало видений, узел симпатий, источник любви, пророчества и славы. Суметь завладеть этим агентом — значит стать хранителем силы самого Бога; именно в этом и состоит вся реальная, действительная магия, вся истинная тайная сила; и цель всех книг истинного знания — доказать это.
Чтобы завладеть великим магическим агентом, необходимо произвести два действия: сосредоточить и выбросить, укрепить и привести в движение.
Творец всех вещей установил неподвижность, как основу и гарантию движения; так само должен поступать и маг.
Говорят, что энтузиазм заразителен. Почему? — Потому что без твердых верований не может быть энтузиазма. Вера вызывает веру; верить — значит иметь повод хотеть; желать же разумно — значит хотеть, если и не с бесконечной, то, во всяком случае, с неограниченной силой.
Все, совершающееся в интеллектуальном и моральном мире, с тем большим основанием выполняется в мире физическом; и когда Архимед, чтобы перевернуть мир, просил точку опоры, он попросту искал великую магическую тайну.
На одной руке андрогина Генриха Кунрата имеется надпись — «сгущай» (coagula), и на другой — «растворяй» (solve).
Собирать и распространять — два глагола природы; но как собрать, как распространить астральный свет, или душу мира?
Собирают, изолируя себя, и распространяют посредством магической цепи. Изолированы мысли — абсолютная независимость, изолированы сердца — полная свобода и — чувств — совершенное воздержание.
Человек с предрассудками, чего-нибудь боящийся, пристрастный и раб своих страстей — не в состоянии собирать или сгущать, по выражению Кунрата, астральный свет, или душу земли.
Все истинные адепты были независимы, несмотря даже на муки, умеренны и целомудрены до самой смерти; причина этой аномалии заключается в том, что если вы хотите располагать какой-нибудь силой, вы никогда не должны ей подчиняться.
Люди, ищущие в магии средства чудесным образом удовлетворять свои вожделения, наверное воскликнут: "На что же годится сила, которой нельзя пользоваться для доставления себе наслаждений?"
Жалкие люди, если я даже и объясню вам это, вы все равно меня не поймете. Разве жемчуг — ничтожество, потому что он не имеет никакой цены для стада Эпикура? Разве Курций не предпочитал не иметь самому золота, но зато повелевать теми, у кого оно было? Необходимо стать несколько выше обыкновенного человека, если имеешь претензию сделаться почти богом. Впрочем, мне жаль огорчать или обескураживать вас, но я не выдумываю здесь высших наук; я учу им и констатирую строгую их необходимость, устанавливая первые и самые непреклонные их условия.
Пифагор был свободным, воздержанным и умеренным человеком; Аполлоний Тианский и император Юлиан были людьми чрезвычайно строгой жизни; даже сомневались в поле Парацельса, настолько чужд он был любовным слабостям; Раймонд Луллий доводил суровость своей жизни до самого экзальтированного аскетизма; Иероним Кардан, если верить преданию, настолько преувеличил практику поста, что умер с голоду; Агриппа, бедняк, бежавший из города в город, предпочел умереть в нищете, но не подчинился капризам принцессы, оскорблявшей свободу науки… В чем же заключалось счастье, всех этих людей? В понимании великих тайн и сознании своей силы. Этого было вполне достаточно для этих великих душ. Нужно ли поступать так, как поступали они, чтобы знать то, что они знали? Конечно, нет, и эта написанная мною книга, может служить доказательством этого; но для того, чтобы сделать то, что совершили они, — абсолютно необходимо употреблять те же средства, какие они употребляли.
Но что же они, действительно, сделали? Они изумили и покорили мир, и царствовали более действительно, чем сами цари. Магия — инструмент божественной доброты или дьявольской гордости, но, во всяком случае, она — смерть земных радостей и удовольствий смертной жизни.
— Зачем же ее тогда изучать? — скажут люди, ищущие исключительно наслаждений.
— Просто для того, чтобы узнать ее, а затем также, быть может, для того, чтобы научиться остерегаться, как тупоумного неверия, так и детской доверчивости. Разве не величайшее наслаждение для людей, живущих только для удовольствия (мне кажется, большинство их женщины), удовлетворить свое любопытство? Итак, читайте безбоязненно, вы не сделаетесь магистами против вашей воли. К тому же, эти предписания абсолютного отречения необходимы только для установления универсальных токов и изменения лица мира; существуют относительные магические операции, ограниченные известным кругом и не требующие столь героических доблестей. Можно посредством страстей влиять на страсти, вызывать симпатию или антипатию, сокрушать и даже исцелять, не обладая всемогуществом мага, — нужно только быть предупрежденным о том, что вы рискуете подвергнуться реакции, пропорциональной действию, и легко можете стать ее жертвой. Все это будет объяснено в «Ритуале».
Составить магическую цепь, значит установить магнетический ток, который тем сильнее, чем обширнее цепь. Мы увидим в «Ритуале» способ произведения этих токов и различные методы образования цепи. Месмеровская лохань была очень несовершенной магической цепью; многие большие кружки иллюминатов в различных северных странах обладают более могущественными цепями. Общество известных католических священников, знаменитых своим тайным могуществом и непопулярностью, установлено по плану и условиям самых сильных магических цепей; в этом секрет их силы, которую сами они приписывают исключительно милости или воле Бога: вульгарное и легкое решение всех проблем силы влияния и увлечения. Мы рассматриваем в «Ритуале» серию поистине магических церемоний и вызываний, известных под названием "Упражнений святого Игнатия".