2.7. Возникновение новых форм теории содержания библейской боговдохновенности; возрастание трений между теорией содержания и общинной теорией
В католическом богословии позднего средневековья теория библейской боговдохновенности имела заметные критические нотки в отношении общинной теории боговдохновенности. Не существовало какой-либо конкретной богословской школы, которая поддерживала бы критику общинной теории боговдохновенности, однако были приведены отдельные возражения. Главным образом подчеркивалось содержание боговдохновенных Писаний, а именно признание содержания веры. В то же самое время считалось, что Библия является достаточной для пробуждения и поддержания веры. Приверженцы нового толкования продолжали развивать идеи Оккама. Впрочем, радикальная идеология так никогда и не приобрела полного признания в католическом богословии. В конце концов, идеи радикализма разорвались, подобно бомбе, в период Реформации.
Августинианец Григорий Риминий (ум. 1358) критически относился к учению о том, что только церковь способна понимать природу Писаний. В соответствии с воззрениями Григория, Августин никогда не ставил церковь выше Писаний. Он признавал только лишь практическое превосходство, а не доктринальное.
Николай Лирский (ум. 1349), «самый образованный экзегет средневековья», разрабатывал теорию интегрированного содержания Писаний, делая ударение на буквальном, текстуальном смысле Писаний. Он считал авторитет Писаний выше авторитета церкви. Писания являются «провозглашением о Боге» (sermo de Deo). Бог — это автор Библии, который использовал язык (voces) Писаний для выражения содержания (res) истины:
Ведь Бог, создатель этого Писания, пользуется не только словами для обозначения чего-либо, но также и вещами, обозначаемыми с помощью слов.[37]
В противовес теории общинной боговдохновенности, Николай Лирский подчеркивал не только содержание Писаний, но также индивидуальные способности восприятия божественного откровения. В его теории присутствует элемент направленного инструментализма. Он полагал, что достоверные тексты Писания возникли посредством «пророческого озарения», через откровение Святого Духа, данного пророкам и апостолам, вследствие чего последние приобрели «знание о трансцендентных, божественных вещах»:
Но пророки и святые апостолы, которые передали нам это Писание благодаря откровению Святого Духа, имели знание о божественных свойствах, превосходящих искания разума…[38]
Джон Уиклиф (ум. 1384) рассуждал об абсолютной самодостаточности Писания в делах доктрины, веры и спасения. Он был представителем теории содержания. Ему было важно подчеркнуть не только авторитет текста Писаний, но также и их содержаний, которое обладает богословской христоцентричностью. Уникальность Писаний полностью основана на их христологическом послании:
Христос в общем или в частности ссылается на все книги Ветхого Завета, которые необходимо всем принимать, и таким образом все книги Нового и Ветхого Завета обладают одинаковым значением, поскольку мы верим, что их слова проистекли от Святого Духа…[39]
В отличие от Николая Лирского, в отношении эффективного, пробуждающего веру, а следовательно, спасительного содержания Писаний, Уиклиф определял библейскую боговдохновенность более четко. Подобно всем средневековым богословам, он использовал в своей теории библейской боговдохновенности элементы направленного инструментализма. Евангелисты были «первыми секретарями закона благодати, который даровал Спаситель». Уиклиф определил, что разумная доктрина библейской боговдохновенности необходима для правильного понимания христианской веры вообще. Требуя чистой доктрины библейской боговдохновенности как пролегоменов христианского богословия, он привнес новый аспект в спор, посвященный боговдохновенности. Следовательно, Уиклиф предчувствовал ту концепцию библейской боговдохновенности, которая позже стала особенно превалировать в богословии лютеранской и реформатской ортодоксий.
Развитие концепции Уиклифа о природе Писаний было продолжено Яном Гусом (ум. 1415). В соответствие с его воззрениями, «закон Христов», который содержится в Писании, является самым главным положением для веры и христианской церкви. Антикатолический настрой Гуса был слишком очевиден: содержание Писаний твердо превалирует над общественным аспектом боговдохновенности. Сам Святый Дух, через достоверные свидетельства, изложил истину в написанном Слове Божьем.