Два вида исступления мы находим в Писании: чувство вечного осуждения, а другой — чувство вечного блаженства, каковые оба исступления выпадают на долю только возвышенным душам.[80]
Как феномен, направленная пророческая боговдохновенность в состоянии экстаза связана с содержанием как откровения, так и обетования: оба направлены из настоящего, ощутимого мира в будущее, установленное Богом. Благодаря инспирации Святого Духа, душа пророка испытывает состояние припоминания, а он сам возносится выше преходящего и себя, дабы узреть то, что уготовил Бог.
«Боже мой, не восхити меня посередине моих дней», — потому что выше Давид сказал, что его дни закончились и пришли в упадок, и таким образом они находятся «в конце». Это происходит в результате того, что душа собирается в духе и отходит от временного, но дни находятся «посередине», когда Давид, включенный во временное, не чувствует духа, вовлеченный в свои дни, и этого он касается, когда говорит: «Давид ответил Господу на пути», — то есть тогда, когда он находится в исступлении. Так он молит о будущем.[81]
…Это исступление, благодаря которому с помощью веры Давид возносится над собой так, что видит будущие блага.[82]
Обетование futura bona приводит к уверенности, fides, в душе пророка, который получает обетование. Эквивалентом божественного promissio всегда является восприятие по вере in fide. Сутью пророческой боговдохновенности является восприятие спасительной вести. Особенность Лютеровской концепции пророческого экстатического состояния проявляется в том, как он объединяет данное состояние с верой. «Истинный экстаз» определяется «ясным осознанием веры»; verbum cogitatum, относящееся к пророческой боговдохновенности и clara cognitio fidei, проявляющаяся в момент экстатического состояния, являются двумя сторонами одной медали:
Во-вторых, это — восхищение души в ясном познании веры, и это — исступление в собственном смысле.[83]
Ведь если он поверил, то в присутствии Бога он возвысился, ведь вера возносит.[84]
С другой стороны, Лютер определяет веру как озарение человеческого сознания, которое происходит вследствие божественного вдохновения:
Превосходно, однако вера называется светом лика Божьего, потому что она есть боговдохновенное просвещение нашей души и некий луч божественности, погруженный в сердце верующего…[85]
Обетование Бога, полученное в вере через пророческую боговдохновенность, является «абсолютным гласом» Самого Бога, который есть «вечное предопределение всех времен». Оно находит свое выражение в человеческих словах, через пророка, которому Бог открыл вечный замысел:
Ведь это обещание есть предварительное упорядочение от века всего будущего. Но с помощью пророков обещание становится во времени и в человеческих словах. И удивительное достоинство Бога в том, что даже сверх вечного обещания он обещает в человеческих словах, и не только устных, но также письменных.[86]
Поскольку экстатическое переживание, выраженное в богословии Лютера как феномен веры, предполагает получение обетования о том, что еще не свершилось, его нельзя приравнивать к возвышению до славы Божьей. Напротив, в соответствии с Лютеровской theologia crucis, пророк одновременно переживает как уничижение, так и экстаз, simul humiliatus et in excessu и simul gemitus et raptus:
И поэтому тех, которые, как Давид заметил, любят суету, а веру считают менее важной, он почитает лжецами, потому что они считают своим благом то, что не есть благо, и, хотя они чрезвычайно ничтожны, себе они кажутся возвышенными. И потому удивительно, каким образом он одновременно называет себя ничтожным и находящимся в исступлении, однако потому, что он признает себя ничтожным и жалким с помощью исступления.[87]
Экстатическое состояние — по своему определению — феномен веры, восприятие будущего, которое еще не наступило. И наоборот: всякая истинная вера обладает структурой fides exstaticus. Это значит, что подлинная экстатическая вера не основана ни на рассуждениях разума, ни на естественных наблюдениях, ни на эмоциях, ни человеческой воле. Если бы это было так, то она была бы ложной верой. Истинная вера, в соответствии с богословием креста, обладает структурой вознесения. Экстатическая вера — это вознесение из мира разумного наблюдения в состояние неземного восхищения непостижимым Богом. Exstasis suprema существует благодаря действию Святого Духа, недоступного человеческому восприятию.