Здесь впервые содержание познания, как таковое, входит в круг рассмотрения, так как оно теперь принадлежит методу, как выведенное из него. Самый метод расширяется через этот момент в систему. Ближайшим образом, начало в отношении содержания должно бы было быть для нее совершенно неопределенным; она является тем самым лишь формальною душою, для которой и через которую начало было определено исключительно по своей форме, именно как непосредственное и общее. Через вышеуказанное движение предмет получил определенность для себя самого, которая есть содержание, так как совпавшая в простоту отрицательность есть снятая форма и противостоит, как простая определенность, своему развитию, прежде всего своей противоположности к общности.
А так как эта определенность есть ближайшая истина неопределенного начала, то она отвергает последнее, как нечто несовершенное, равно как и самый метод, который, исходя от него, был только формальным. Это может быть выражено, как определенное теперь требование, чтобы начало, так как оно в противоположность определенности результата само есть нечто определенное, было принято, не как непосредственное. а как опосредованное и выведенное; что может показаться требованием бесконечного идущего вспять прогресса в доказательстве и выводе; а так как из нового начала, которое должно быть получено, через движение метода должен также проистечь некоторый результат, то прогресс направляется также и вперед в бесконечность.
Было уже часто указано, что бесконечный прогресс принадлежит вообще чуждой понятию рефлексии; абсолютный метод, имеющий своими душою и содержанием понятие, не может приводить к нему. Ближайшим образом может показаться, что такие начала, как бытие, сущность, общность, суть такого рода, что они обладают полною общностью и бессодержательностью, какая требуется для совершенно формального начала, каким оно {210}должно быть, и потому, как абсолютно первые начала, не требуют и не допускают никакого дальнейшего обратного движения. Так как они суть чистые отношения к себе, непосредственные и неопределенные, то в них правда, нет различения, сейчас же положенного в каком-либо ином начале между общностью его формы и его содержанием. Но неопределенность, составляющая единственное содержание этих логических начал, сама и составляет их определенность, которая состоит именно в их отрицательности, как снятого опосредования; особенность ее сообщает и их неопределенности некоторую особенность; в силу коей бытие, сущность и общность и различаются одно от другого. А эта присущая им определенность есть, поскольку они взяты для себя, их непосредственная определенность, свойственная и любому иному содержанию и требующая вывода; для метода безразлично, принимается ли определенность за определенность формы или содержания. Поэтому для метода не открывается никакого нового образа действия оттого, что первым его результатом было определение некоторого содержания; метод остается вследствие того не более и не менее формальным, чем был ранее. Ибо так как он есть абсолютная форма, которая есть понятие, знающее себя и все, как понятие, то нет такого содержания, которое бы противостояло ему и определяло его, как одностороннюю, внешнюю форму. Поэтому как не бессодержательность этих начал делает их абсолютными началами, так и не содержание, как таковое, приводит метод в бесконечный прогресс вперед или назад. С одной стороны определенность, сообщаемая себе методом в его результате, есть момент, через который он есть опосредование собою и образует непосредственное начало некоторого опосредования. Но обратно он есть определенность, через которую протекает это его опосредование; он возвращается через некоторое содержание, как через кажущееся свое другое, к своему началу, так что он не только восстановляет вновь последнее, уже как определенное, но результат есть также снятая определенность и тем самым восстановление первой непосредственности, служившей началом. Это достигается методом, как некоторою системою полноты. Следует рассмотреть его еще в этом определении.