Понятие в этом отношении своих самостоятельных определений утратило себя; ибо оно уже не есть их положенное единство, и они уже не суть его моменты, его видимость, но пребывают в себе и для себя. Как единичность, оно возвращается в определенности внутрь себя; тем самым определенное само стало полнотою. Его возврат внутрь себя есть поэтому его абсолютное, первоначальное разделение, или, иначе, оно, как единичность, положено, как суждение.
Вторая глава.
СУЖДЕНИЕ
Суждение есть положенная в самом понятии определенность последнего. Определения понятий или то, что, как оказалось, суть определенные понятия, уже рассмотрены для себя; но это рассмотрение было более субъективною рефлексией или субъективным отвлечением. Но понятие само есть это отвлечение, противоставление его определений есть его собственное определение. Суждение есть это положение определенного понятия через само понятие.
Акт суждения есть постольку некоторая другая функция, чем понимание, или, правильнее, другая функция понятия, поскольку оно есть акт определения понятия через себя само; и дальнейшее движение суждения в различии суждений есть это дальнейшее определение понятия. Какие имеются определенные понятия, и как эти их определения вытекают с необходимостью, это должно быть обнаружено в суждении.
Суждение может поэтому быть названо ближайшим реализованием понятия, поскольку реальность обозначает вообще выход в существование в виде определенного бытия. Ближайшим образом природа этого реализования оказалась такою, что, во-первых, моменты понятия через его рефлексию в себя или его единичность суть самостоятельные полноты, во-вторых же, единство понятия есть их отношение. Рефлектированные в себя определения суть определенные полноты, как по существу в безразличной безотносительной устойчивости, так и через взаимное опосредование одних другими. Самый акт определения есть лишь полнота, поскольку он содержит в себе эти полноты и их отношение. Эта полнота и есть суждение. Поэтому оно содержит в себе обе самостоятельные части, именуемые субъектом и предикатом. Что такое каждый из них, нельзя еще собственно сказать; они еще неопределенны, ибо должны быть определены лишь через суждение. Поскольку оно есть понятие, как определенное, между ними существует лишь то общее различие, что суждение содержит в себе определенное понятие в противоположность еще неопределенному. Поэтому субъект в противоположность предикату может ближайшим образом признаваться за частное в противоположность общему, или также за единичное в противоположность частному, поскольку они вообще взаимно противостоят, как более определенное более общему.{38}
Поэтому правильно и нужно пользоваться для определений суждения этими названиями – субъект и предикат; как названия, они суть нечто неопределенное, долженствующее еще получить свое определение; и потому они суть не более, как названия. Сами определения понятия не могут быть употребляемы, как две стороны суждения, отчасти на этом основании, отчасти же и еще более потому, что природа определения понятия требует, чтобы оно не было чем-то отвлеченным и неизменным, но содержало внутри себя и полагало в себе свое противоположное; так как стороны суждения суть сами понятия, т.е. полнота его определений, то они должны пройти и показать в себе их все в отвлеченной или конкретной форме. Но для того, чтобы при таком изменении их определений сохранить в общем виде стороны суждения, всего удобнее прибегнуть к названиям, сохраняющим при этом постоянство. Название же противостоит вещи или понятию; это различие проявляется и в самом суждении, как таковом. Так как субъект выражает собою вообще определенное и потому преимущественно непосредственно сущее, предикат же общее, сущность или понятие, то субъект, как таковой, есть ближайшим образом некоторое название; ибо то, чтó он такое есть, выражает лишь предикат, содержащий в себе бытие в смысле понятия. Что есть это, или что это есть за растение и т.д.? под бытием, о котором тут спрашивается, часто разумеется только название, и, узнав последнее, мы удовлетворяемся и знаем, что такое есть эта вещь. Это есть бытие в смысле субъекта. Но понятие или по меньшей мере сущность и вообще общее сообщается лишь предикатом, и о нем спрашивается в смысле суждения. Бог, дух, природа или что бы то ни было есть поэтому, как субъект суждения, только название; что такое есть этот субъект по его понятию, сообщается лишь предметом. Если ищется некоторый предикат, присущий субъекту, то в основе суждения о том должно уже лежать понятие; но оно высказывается лишь самим предикатом. Поэтому предположенное значение субъекта есть собственно только представление, и оно приводит к некоторому объяснению названия, причем оказывается случайным и некоторым историческим фактом то, что подразумевается или не подразумевается под названием. Многие споры о том, присущ или нет данному субъекту некоторый предикат, суть поэтому не что иное, как споры о словах, так как они исходят от этой формы; лежащее в основании (subjektum, υποκειμενον) есть еще не более, чем слово.