Возникают и другие аргументы в теории уголовного права по поводу неприемлемости обнаружения умысла в качестве стадии совершения преступления. «Как говорит в “Борисе Годунове” А. С. Пушкин: “Слова твои, деянья — судят люди, но помышления единый видит Бог”. Общепризнан классический принцип уголовного права: coqitationis poenam nemo patitur (мысли ненаказуемы)»[87]. Как видим, для аргументации задействовано тяжелое оружие в виде А. С. Пушкина и бессменных законов римского права. Разумеется, наш великий поэт был прав, но если мы будем следовать его формуле, то современная юстиция просто рухнет, поскольку за пределами доказывания и правовой значимости останется субъективная сторона с ее виной, мотивами и целями, ведь из слов поэта следует, что мысли лица другому человеку не подвластны. В то же время надо указать, что Э. Ф. Побегайло просто не должен был приводить А. С. Пушкина, так как это работает против него. Ведь аргумент предложен при анализе обнаружения умысла, когда уже имеются как минимум слова, а именно их–то поэт и относит к тому, что судят люди. Нет никакой возможности оспаривать и извечный римский аргумент, да вот только и он не по адресу, поскольку у сторонников обнаружения умысла как стадии совершения преступления и мысли нет говорить о его наказуемости. Они говорят лишь о развитии преступления во времени и пространстве со всеми его этапами. На наш взгляд, как и при возникновении замысла, здесь главными проблемами являются: возможно ли прерывание преступления на данной стадии и при положительном ответе на данный вопрос — имеет ли какое–либо правовое значение такое прерывание.
За всеми высказанными Н. Ф. Кузнецовой и другими авторами и изложенными выше аргументами скрывается один серьезный довод, более открыто предложенный Н. Д. Дурмановым: «Действия, которыми обнаружен умысел, по общему правилу не направляются на тот же объект, что и объект замышляемого преступления, а единство объекта — характерная особенность всех стадий совершения преступления»[88].
Иными словами, нужно ли выделять обнаружение замысла в качестве самостоятельной стадии развития преступления при том условии, что действия по обнаружению замысла почти всегда не имеют никакого отношения ни к самому замыслу, ни к объекту посягательства, ни к будущим преступным последствиям? И это действительно так, указанные действия существуют в стороне от развития преступления, обособлены и в целом с ним не связаны. Думается, даже при данных условиях обнаружение замысла имеет право на существование в качестве условной стадии совершения преступления, поскольку оно приобретает самостоятельное правовое значение, имеющее непосредственную связь с общим развитием преступления во времени и пространстве и отраженное Н. Д. Дурмановым, Н. Ф. Кузнецовой, другими авторами. Например, Н. Д. Дурманов признавал, что обнаружение замысла иногда создает условия для предотвращения преступления (чего еще нет на стадии возникновения замысла) или разоблачения преступника после совершения преступления[89] (и это невозможно на стадии возникновения замысла). В подобном же русле высказывает свое мнение и Н. Ф. Кузнецова: «Обнаружение умысла тем лишь и интересно, что доказывает наличие у лица умысла»[90]. Только напрасно автор преуменьшает значение исследуемого фактора («тем лишь»), потому что обнаружение замысла способствует правильной квалификации во всех без исключения преступлениях и особую важность приобретает при квалификации преступлений в самых сложных ситуациях, когда совпадают признаки объективной стороны преступления и квалификация зависит только от обнаружения замысла. Немаловажную роль играет и истинность определения времени обнаружения замысла, поскольку оно помогает разобраться в действительной опасности личности преступника (случайный преступник или нет).
И последнее. Выше уже неоднократно указывалось на связь между обнаружением замысла и соучастием. Во многих случаях обнаружение замысла является не только границей, за которой следует соучастие, но и прелюдией, подготовкой соучастия.
Поэтому мы согласны с теми авторами, которые признают обнаружение замысла самостоятельной стадией совершения преступления[91]. И под обнаружением замысла как стадией мы понимаем извещение определенных окружающих лиц, выраженное в различных формах, о возникшем у виновного общественно опасном замысле.
88
Дурманов Н. Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., 1955. С. 21.