Нельзя, однако, не признать, что именно выписанная нами французская статья и послужила основанием для смутной идеи, крепко связавшейся с учреждением присяжных, будто присяжные обладают каким-то инстинктом правды. Эта же смутная идея составляет, быть может, подпочву и того взгляда, что присяжные имеют право действовать совершенно произвольно и даже миловать, когда им это угодно. Мы, конечно, не станем здесь вдаваться в избитые рассуждения о том, что присяжные, решая дело по внутреннему убеждению, должны иметь в виду положительные основания, доказательства для вердикта[35]. Авт.". Исторический опыт показывает, что, где учреждение присяжных выросло и окрепло, там не говорят об инстинкте, а о доказательствах как необходимых основаниях судебного приговора. Даже римский обвинительный процесс, где неограниченность произвола судей (judices) достигла крайних пределов, привел в конце концов к мысли о необходимости выработать некоторые правила о силе доказательств в руководство судьям. Уже во время республики, в апогее развития Quaestiones perpetuae, пробивалась иногда мысль, что суду необходимо руководствоваться некоторыми правилами о силе доказательств. "Что один свидетель, говорит Цумпт (ib., p. 371), недостаточное доказательство, это замечали уже старые юристы, но римлянам и в голову не приходило сделать из этого положения законное постановление. Когда знаменитый римский юрист Cцевола явился единственным свидетелем против подсудимого в одном уголовном деле, то он закончил свое показание напоминанием присяжным, что нельзя осуждать человека на основании единого свидетельского показания". Вообще, приговор римских присяжных был во всех отношениях ничем не ограничен и совершенно справедливо замечает Цицерон, что власть богов передана присяжным или, по крайней мере, последние ее делят с богами.
4. Теория доказательств в Уставе уголовного судопроизводства императора Александра II.
К числу главных начал нашего нынешнего уголовного судопроизводства, принятого в Уставе уголовного судопроизводства 20 ноября 1864 года, отнесено следующее: "Теория доказательств, основанная единственно на их формальности, отменяется. Правила о силе доказательств должны служить только руководством при определении вины или невинности подсудимых по внутреннему убеждению судей, основанному на совокупности обстоятельств, обнаруженных при производстве следствия и суда". Вследствие этого начала, принятого в основных положениях судебного преобразования, в Уставе уголовного судопроизводства проведено правило, по которому судьи и присяжные заседатели определяют вину или невинность подсудимого по внутреннему убеждению, основанному на обсуждении в совокупности всех обстоятельств дела[36]. Принятие этого начала за основу отношений законодательства к уголовным доказательствам и определяет сущность теории доказательств, содержащейся в Уставе уголовного судопроизводства и выражающейся в следующих положениях:
1) Определения закона о силе доказательств отменены.
Опыт нашего прежнего следственного и письменного процесса убедил законодателя, что формальная теория доказательств не обеспечивает исследования истины на суде. Вот как описывают мотивы к Уставу уголовного судопроизводства (т. II издания Государственной Канцелярии, с. IV) формальную теорию доказательств: "В уголовном судопроизводстве по своду 1857 г. принята теория доказательств, основанная единственно на их формальности. Она требует для осуждения виновных совершенного доказательства, которое исключало бы всякую возможность к показанию невиновности подсудимого. Такое условие, несогласное со свойством уголовно-юридической достоверности, которая не может иметь характера математической несомненности, почти неисполнимо и крайне стеснительно для совести судьи. Teopия эта при определении силы доказательств не принимается вовсе в расчет личного убеждения судьи и, на сем основании, оценивая доказательства не столько по их убедительности, сколько по их внешним качествам, почитает совершенными лишь некоторые роды доказательств, как-то: личный осмотр и удостоверение сведущих людей, признание подсудимого, письменные документы и показания свидетелей… Последствия теории законных доказательств крайне неудовлетворительны. Весьма часто, несмотря на всю достоверность вины подсудимого и на полное убеждение, суд, не имея в виду такого доказательства, которое закон признает совершенным, должен ограничиться оставлением явного преступника только в подозрении, более или менее сильном. Неоднократные примеры сего рода колебали и уничтожали в народе доверие и уважение к уголовному суду. Частные лица, потерпевшие от преступлений не весьма важных, или сами расправляются с виновными, или оставляют их без преследования, зная из опыта, что хлопоты и беспокойства, сопряженные с уголовными исками, приводят большею частью только к оставлению обвиняемых в подозрении. Иногда простолюдины даже просто боятся начинать уголовный иск в том соображении, что освобожденный от суда преступник может из мести поджечь их дом или целую деревню, как тому бывали примеры. Cлучается, что сами полицейские чиновники советуют обиженным не начинать дела, объясняя, что при нашем порядке судопроизводства без свидетелей ничего нельзя сделать против запирающегося преступника, хотя бы даже при нем найдено было поличное, которое ему нетрудно отвести какою-либо придуманною ложью о покупке, находке и т. д.
35
Сказанным не исключается, однако, психологическое значение общего впечатления при образовании убеждения присяжных. —
36
Общегерманское уголовное судопроизводство 1877 г., ст. 260 гласит: "Ueber das Ergebniss der Beweisaufnahme entscheidet das Gericht, nach seiner frein, aus dem Inbegritfe der Verhand lung geschopften Ueberzeugung", т. е. результат исследования доказательств суд определяет по своему свободному убеждению, вынесенному из всего судебного разбирательства.