Однако существует истинно мистическая молитва, молитва, в которой мы лицом к лицу встречаемся с Богом, как его встретил Илия. Не в шуме мира, ветра, землетрясения или огня мы встречаем Его, но, когда все безмолвно, беззвучный голос говорит с нами изнутри. Тем не менее тишина, которая необходима для этого переживания, — это не просто тишина отсутствия слов. При этом даже отсутствуют внутренние образы, проплывающие перед нами обычно при медитации, также нет и мыслей, но все наше существо похоже на спокойное, кристально чистое озеро. И в нем Божество отражает Себя, и мы переживаем единение, которое делает ненужной передачу информации ни словами, ни другим способом. Мы чувствуем то, что чувствует Бог. Он ближе нам, чем наши руки и ноги.
Христос научил нас говорить: «Отче наш, сущий на небесах!» Это наиболее совершенная молитва, которую можно выразить словами, но та молитва, о которой я говорю, может в момент единения найти свое выражение в одном невысказанном слове «Отче». Преданный человек, когда он действительно находится в молитвенном состоянии, никогда не идет дальше. Он ничего не просит, так как — зачем? Разве ему не обещано: «Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться». Разве не было сказано: «Наипаче ищите Царствия Божия, и это все приложится вам»? Это состояние лучше всего можно понять, если сравнить его с верной собакой, с безмолвной преданностью глядящей в лицо хозяину, при этом вся ее душа изливается любовью через глаза. Так же, только, конечно, гораздо сильнее, истинный мистик смотрит на внутреннего Бога и изливается в безмолвном благоговении. Таким способом можно молиться без конца, внутренне, при этом работая в усердном служении во внешнем мире, так как всегда следует помнить, что мы не должны проживать свою жизнь в мечтах. Когда мы молимся внутреннему Богу, мы должны также работать для Бога внешнего.