Есть три пути жития в жизни, которые могут быть сравнимы с борьбой в море, чьи волны поднимаются и падают все время. Первое - биться так долго, как позволяет жизнь, но вздымание и падение волн в море продолжается всегда и всегда, и, наконец, он утонет.
И так с человеком. Человек борется, опьяненный своей борьбой, и будет продолжать так долго, насколько его энергия позволит это. В этой борьбе он может казаться могущественным, он может казаться побеждающим других, и что он будет иметь в итоге? В конце концов, он утонет. Но есть другой человек, кто знает как двигаться плавно сквозь воду, и он понимает ритм движений рук и ног, он плывет с подниманием и падением волн. Он не бьется. Этот человек может надеяться прибыть в порт или рядом. Если его идеал не так отдален, тогда он тот, кто выполнит это. И третий - тот, кто идет по воде. Это есть смысл “хождения по водам” Иисуса Христа.
Жизнь просто как волны делает ее непрерывной, кто позволяет себе быть беспокойным, через это будет более и более беспокойным каждый день, тот, кто не обращает на это внимания, будет удерживать внутри в душе ясность. Тот, кто видит все вещи и все, что возвышается над ними будет тем, кто пойдет по морю. Никто не может достичь высочайшей вершины жизни, мудрости в мгновение, даже все время жизни так коротко. Все же надежда необходима. Для того, кто надеется и видит - есть возможность подняться к вершине, но тот, кто не имеет надежды - не имеет ног взойти на холм мудрости, вершину, которая есть желанная цель.
4. СУЖДЕНИЕ
Человек обычно всегда готов выносить суждения без всякой сдержанности и выражать свое мнение моментально. Он не остановится подумать, достиг ли он сам той же степени как тот, кого он судит или имеет ли он право судить его. Иисус Христос говорил о суждении, что тот, кто не ошибается, пусть бросит первый камень. Это великий урок. Для суфия, который видит в каждой форме божественное, в каждом сердце божественную часовню, судить кого-либо какой бы ни была его позиция, его действия, его состояние, все это против его религии, и, таким образом, он развивает философию, которую сперва изучает интеллектуально.
Не хулить других - принципиальный вопрос самоограничения или самоконтроля, вежливости, доброты, симпатии и грациозности в отношении поклонения Богу, творцу всех существ, и понимания, что все - Его дети, хорошие или плохие. Прежде, если чьему-либо ребенку случалось появиться в неказистом виде, было вежливым сказать родителям “Этот ребенок некрасив”?
Отец и мать всех существ понимает и знает, что происходит в сердце каждого. Он видит все недостатки и достоинства прежде, чем мы совершим их. А мы судим так охотно перед тем Ваятелем, кто сделал все, и не у Него за спиной, а в Его присутствии. Если мы поймем это, нам было бы не сложно почувствовать везде личность Бога. И придет время, после постоянной нашей практики добродетели и неосуждения, когда мы увидим причину за каждой ошибкой, мы заметим ее в каждом, кого встретим. Затем мы станем более терпимыми, более прощающими. Когда больной человек производит беспокойство своими стонами и причитаниями, сначала это беспокоит нас. Мы говорим как это неправильно, как досадно, что он имеет плохую натуру. Но понимая причину, заметим, что это не его плохая натура, но болезнь, это сделает нас более терпимыми, когда же мы не видим причин, это делает нас не только строгими к этому человеку, но слепыми к свету Бога, слепыми к тому всепрощению, уникальной сущности Бога, которую можно найти в человеческом сердце.
Разницу, существующую между человеческой справедливостью, и Божьей справедливостью, можно увидеть в следующем сравнении: когда дети ссорятся со своими игрушками, они имеют причину, кто-то думает: эта игрушка самая привлекательная, почему он не владеет ей? Другой говорит, игрушка была дана ему, почему другой берет ее? Оба имеют свои основания и оба правы. Но отеческая справедливость не такова, отец знает, природу каждого ребенка, и что он хочет выявить в природе этого ребенка. Вот почему он дает игрушки детям, выявляя что-то в их природе. Ребенок не знает этого и, взрослея, обвиняет отца в игнорировании его желаний. Он не понимает справедливости отца, он должен дорасти до другой ступени, чтобы понимать это. То же самое со справедливостью Бога и человека. Человеческая справедливость омрачена предвзятостью идей благоприятного и неблагоприятного и своим обучением, которое ничто в сравнении со знанием Господа. Если человек когда-либо сталкивался с проблемами божественной справедливости, то только через постоянное верование в Божественную справедливость вопреки всем доказательствам, которые противоречат Его справедливости.
Судя так, кто-то может придти к заключению, что это не справедливость, что все просто работает механически. Такие идеи, как Карма и перевоплощение могут казаться удовлетворительными, но остается факт, что они имеют свой корень в Боге, который за всем.
Бог не был бы всемогущим, если бы каждый индивидуум был бы могущественным настолько, чтобы вырабатывать свою Карму. И даже, если все будут работать механически, где тогда будет инженер, и подчинен ли он своей машине? Если Бог ограничен, он не может быть более Богом. Бог совершенен в своей справедливости, в своей мудрости, в своей силе. Но если мы спросим о причине всего, что случается, того что кажется нам не объяснимым, мы тогда перейдем к другому вопросу: может ли композитор дать полное объяснение каждой ноты своего сочинения? Нет. Он может лишь сказать: “Нечто подобное потоку прошло через мое сердце. Я пытался придерживаться правил композиции, но не ломал голову над каждой нотой. Я заботился только о впечатлении от целого.”
Есть закон, но есть еще и любовь; закон – это привычка, а любовь – само бытие; закон был создан, а любовь не была создана, она существовала всегда. Поэтому любовь выше закона, так же, как Бог выше закона, так и любовь над законом. Поэтому если мы все-таки отыщем ответ на вечный вопрос, почему это так, то не через изучение закона. Изучение закона способно только разжечь аппетит; оно никогда не даст удовлетворения. Единственный способ обрести удовлетворение и покой - нырнуть в океан любви, и тогда станет очевидно, что в мире нет ничего несправедливого; никогда больше мы ничего не назовем несправедливым. Этого уровня достигают мудрецы. Они называют его зенитом мудрости.
Есть выражение, что Бог чаще прощает, чем осуждает, но откуда мы можем знать, что Бог прощает? Прежде всего, справедливость была рождена, а любовь никогда не была рождена; она всегда была и всегда будет. Справедливость родилась из определенного человеческого качества – честности; по мере своего развития справедливости начинает искать равномерности, а все, что не равно, ее не устраивает. Для развития этого чувства мы нуждаемся во вдохновляющем воздействии всего, что существовало прежде; справедливость есть результат усвоения всего, что мы видели. Не такова любовь – она спонтанна и существует всегда. В Библии сказано, что Бог есть любовь; поэтому если справедливость – это природа Бога, то любовь – сама Его суть. Он прощает, потому что Он и есть само прощение. Он судит, потому что это в Его природе – судить.
Справедливость проистекает из разумности Бога, а проявления Его разумности в этом мире иллюзий ограничены. Когда мы судим об ограниченных вещах, наш разум тоже становится ограниченным; мы также ограничены, как и вещи у нас перед глазами. Чем величественнее объект, тем величественнее становится наше видение. Есть только одна вещь, действительно справедливая. Так говорят: “Я не должен делать этого”. Когда один говорит так другому, он может сильно ошибаться. Мистик развивает таким способом свой ум, очищая его чистыми мыслями, чувствами и действием, свободным от всех чувств разделенности, следуя только одной этой лишь мысли. Какие бы различия в принципах того, что правильно и неправильно в различных религиозных верованиях не существовало, можно показать, нет двух индивидуумов, когда-либо отличающихся в этом естественном принципе: что каждая душа ищет красоту и что всякая добродетель, праведность, добрые дела, ничто иное, как отблеск красоты. Когда он однажды сделает эту мораль своей собственной, суфий не нуждается в следовании особому верованию или вере, к удержанию самого себя в конкретном пути. Он может следовать путем Индуиста, путем Мусульманина, путем любой церкви и веры при условии, что он ступает по этой царской дороге, что вся вселенная есть но (animmanance of braut) наполненна красотой. Мы рождены с тенденцией любоваться этим в каждой форме, и мы не должны сами себя ослеплять, существуя зависимо от одной определенной линии красоты.