(9а) Вы несомненно создаете ваши характеры весьма согласующимися. Когда же наш дорогой Христос, я подразумеваю К. Х., опять появится на сцене, он ведь наш самый любимый актер (9б). Ну ладно, я полагаю, что они сами лучше знают, что им делать, но, по-человечески говоря, они совершают ошибку, ослабляя мои энергии, оставляя меня без какого-либо ясного факта об их существовании и таким образом утомляя меня сомнениями, могу ли я преподавать доктрины, которые, как бы они ни были чисты сами по себе, могут быть основаны на обмане, и которые, если основаны таким образом, никогда не могут принести какое-либо добро; сомнениями, не трачу ли я дурно свое время и умственные способности над химерой, время и силы, которые я мог бы посвятить какому-то более скромному, но, возможно, более истинному и более приносящему добро делу. (9в) Однако, я нанялся на один год и в течение его буду делать все, что могу, искренне и верно. Но если в пределах этого периода я не получу никакой уверенности, я уйду из Общества, почувствовав, что, истинно это или ложно, для меня это не является истиной. Я не откажусь от жизни (10), ибо она, как бы, возможно, несовершенно я ни преуспевал в ней, всецело привлекает меня. Если Общество основано на истине, то я, по крайней мере, принесу ему некоторую пользу всем тем, что написал и сделал. Если это так, то я не смогу принести большого вреда, и до сих пор я не шел дальше того, чему верю.
Вы скажете, что это вполне похвально для вас. Но между вами и мною не должно быть никаких эвфемизмов, если завтра надо давать свидетельские показания. Я мог бы поклясться, что, согласно данному ныне совету, я верю, что вы являетесь абсолютно чистой женщиной, но я не могу поклясться, что вся история о Братьях не есть выдумка, хотя и мог бы поклясться, что в целом я верил в ее большее сходство с правдой, нежели с ложью.
Синнет, тем не менее – счастливчик, не имеет и тени сомнения, и с его убеждением, положением и способностями он будет надежной опорой для вас и для Теософии, так что у меня будет меньше угрызений совести, когда я сниму с себя всякую ответственность за это дело, чем если бы вы остались без единого защитника во власти филистимлян.
Следующим я возьму письмо Терри и посмотрю, что из него смогу сделать. У меня еще не было времени обдумать его как следует.
Я хотел бы, чтобы вы ввели меня в переписку с вашим пандитом из Трипликана и склонили его осчастливить меня еще несколькими такими письмами, как это последнее. Если бы я только имел его до того, как писал эти фрагменты!
Привет Олькотту!
Всегда любящий Вас А. О. Хьюм.
(1) Которые отказались послать свои фотографии, чтобы иллюстрировать ожидаемое вскоре просмотренное и исправленное издание "Essays on Miracles" Хьюма.
(2) Это там имеется. Но большая интеллектуальность не всегда идет сообща с большим распознаванием правильного и ложного.
(3) Несомненно. Существуют также натуры, настолько психологизированные своим же красноречием, так всецело покоренные своими собственными великими ораторскими способностями, что они первые поддаются этому очарованию. М-р Хьюм одинаково легко уверится или разуверится в любом убеждении, если только позволить ему самому разбираться по всем пунктам.
(4) Да, но какой ценой!
(5) Лицемерие не всегда есть "неизбежное бремя преступности", но часто – результат пустого кокетства со своей собственной натурой. Внутренний Хьюм принимает позы перед зеркалом внешнего Хьюма.
(6) Он ошибается, он не знает.
(7) Никогда для тех, кто знает ее хорошо.
(8) И мы непременно сделаем это, когда настанет время.
(9а) Да, и каким скульптором и живописцем она должна быть, как она справедливо указала.
(9б) Этот человек богохульствует! К. Х. никогда не будет актером ради удовольствия кого-либо. Пусть он сомневается в этом, долго он не будет сомневаться и скоро обнаружит свою ошибку.
(9в) Если у него есть малейшее сомнение, и все же он делает это, то он не является честным человеком.
(10) Обращаю ваше внимание на одно предложение в моем письме к Скотту, в котором я упоминаю об определенных предполагаемых угрозах.
Дата письма м-ра Хьюма – 4-ое января. Я появился перед Скоттом 5-го числа и написал, чтобы сказать, что я был рад, что смог это сделать без того, чтобы это выглядело уступкой предполагаемым угрозам. Кто бы еще ни увидел нас, это никогда не будет м-р Хьюм. Он может уйти, но м-ру Синнету не нужно порывать с ним.
Наконец, мы не одобряем в его настоящем виде памфлет м-ра Хьюма.
Сравнительно мало членов Общества занимаются Оккультным изучением или же верят в наше существование. Его памфлет подвергает все Общество и тому и другому. Там он совершает ошибку столь же очевидно, как и Уайлд из Лондона, выдвигая свои личные взгляды, а его предисловие, внушающее мысль, что мы являемся его авторами, лишь скомпрометирует Общество еще больше.
Ваше предложение составить руководство для обучения новых членов одобрено К. Х. Посоветуйтесь с Мурадом Али и Олькоттом. К. Х. желает, чтобы я сказал, что у него нет возражений против того, что вы выпускаете второе издание, если только вы включите приложение и различные доказательства, которые за это время накопились. Он желает, чтобы вы оставались здесь столь долго, сколько вы только можете. Он напишет через Лишенного Наследства.
Письмо 29
Мой нетерпеливый друг, разрешите мне, как человеку, обладающему некоторым авторитетом в ваших теософических медовых явствах, уполномочить вас "не считаться с правилами" на короткое время. Заставляйте их заполнить анкеты и посвящайте кандидатов сразу. Только что бы вы ни делали, делайте без отлагательства. Помните, вы теперь единственный.
Мистер Хьюм в настоящее время погружен в свой указатель и ожидает, что я ему напишу первый и проделаю сперва пуджу. Я, пожалуй, слишком высокого роста, чтобы он мог легко дотянуться до моей головы, если у него имеются какое-либо намерение покрыть ее пеплом раскаяния. Также я не намерен одеться в мешковину, чтобы изобразить сокрушение в том, что я сделал. Если он будет писать и задавать вопросы, все хорошо, и я отвечу на них, если нет, то я приберегу свои лекции для кого-нибудь другого. Время не является для меня препятствием.
Получил ваше письмо. Я знаю ваши затруднения. Позабочусь о них.
Велико будет разочарование К. Х., если по возвращении он увидит, что успеха так мало. Вы искренни, другие ставят свою гордость выше всего.
Затем эти праяжские теософы – пандиты и бабу! Они ничего не делают и ожидают, что мы будем с ними переписываться. Глупцы и высокомерные люди.
Письмо 30
Заметка Редактора. – Отзвук сомнения в предложении "Если "Теософ" был бы также эволюционистом" заставляет нас мучительно осознать тот факт, что м-р Дж. Мэсси не является читателем "Теософа", если только он вообще когда-либо видел его. Иначе он не мог бы не знать того, что две трети членов Теософического Общества являются "эволюционистами" и что их журнал в первую очередь является таким. (Это написано почерком Хьюма – Ред.)
Вы вообще не схватываете смысл. Попросите м-ра Синнета сделать это за вас, он поймет, что этот человек хочет сказать, и ответит ему.
Он сам вчера вечером вызывался на "что-нибудь более трудное", не дважды два, как он буквально сказал. Пусть тогда он, кто так четко вел себя в одном деле, поступает подобным образом и тем окажет услугу своему "прославленному" другу.
Письмо 31