– О, я сочту это за честь, – ответил отчим.
– Ты ведь не отдашь им Чоту, правда? – раздался за спинами говоривших чей-то дрожащий голос.
Обернувшись, они увидели Джахана.
Отчим упал на землю ниц:
– Простите глупого мальчишку, о мой милостивый господин. Его мать скончалась совсем недавно от какого-то внезапно постигшего ее недуга. Только что была здорова и вдруг умерла. Она была в тягости, бедняжка. Мальчик просто обезумел от горя. Он сам не знает, что говорит.
– Мама умерла, потому что ты ее бил. Бил каждый день, даже когда она…
Отчим не дал Джахану договорить, закатив ему сокрушительную оплеуху, сбившую мальчика с ног.
– Не смей бить сына! – возмутился великий визирь.
– Я не его сын! – крикнул Джахан, еще не успевший подняться.
Джохар улыбнулся:
– Я вижу, ты храбрый мальчик. Подойди поближе. Я хочу как следует на тебя посмотреть.
Под полыхающим злобой взглядом отчима Джахан исполнил просьбу великого визиря.
– Почему ты не хочешь, чтобы слона отправили в дар оттоманскому султану? – поинтересовался гость.
– Чота не обычный слон. Он особенный. И должен остаться дома.
– Ты очень привязан к слону. Это хорошо, – заметил Джохар. – Но не волнуйся за Чоту, у него все будет прекрасно. Во дворце Сулеймана за ним будут ухаживать, как за отпрыском знатного рода. Да и твоя семья внакладе не останется.
И великий визирь сделал знак слуге, который извлек из-под полы своего одеяния туго набитый кошелек.
Глаза отчима сверкнули жадным блеском.
– Не обращайте внимания на этого сопляка, мой щедрый господин, – прошипел он. – Мальчишка несет всякие глупости. Слоненок принадлежит великому шаху. Пусть делает с ним все, что считает нужным.
Участь Чоты была решена, и Джахану оставалось лишь смириться с разлукой и подготовить своего любимца к длительному путешествию. Он давал слоненку целебные травы, которые улучшают пищеварение, без конца мыл Чоту, смазывал ему кожу маслами и благовониями, чистил чувствительные подошвы слона и подстригал ему когти. И при этом всякий раз, стоило Джахану подумать, что час расставания уже близок, сердце его сжималось от боли. Мальчик знал: сопровождать слона будет другой погонщик. Тот был на пять лет старше его самого и имел немалый опыт обращения со слонами. Джахан уже видел этого самоуверенного коренастого юнца с выступающим вперед подбородком и близко посаженными глазами. Звали его Гураб – имя это прочно засело в памяти Джахана. Имена врагов никогда не забываются.
Из дворца прислали громадную клетку, украшенную золотой и серебряной резьбой, перевитую цветами и кистями. Когда Джахан увидел клетку, глаза у него защипало от слез. Чоту, это добродушное, жизнерадостное создание, закуют в цепи и будут держать за решеткой, словно опасного преступника. Мысль эта казалась Джахану невыносимой, хотя он пытался убедить себя, что без клетки слону просто невозможно совершить морское путешествие. От тоски мальчик лишился сна и аппетита. Сестры смотрели на него с беспокойством, даже отчим счел за благо на время оставить пасынка в покое.
Гураб постоянно заглядывал к ним, чтобы проверить, как идет подготовка, и, как он сам выражался, поближе познакомиться со своим подопечным. Джахан ревниво наблюдал за соперником, и на сердце у него становилось гораздо легче, когда он замечал, что слон не желает слушаться нового погонщика.
– Возьми это! – приказывал Гураб, протягивая слону палку.
Но тот даже не удостаивал его взглядом.
– Чота, возьми у него палку! – кричал Джахан с дальнего конца двора, и слон послушно исполнял приказание.
Разумеется, Гураб обижался, и несколько раз дело едва не доходило до драки. Но, так или иначе, вскоре всем стало ясно: Чота подчиняется только Джахану, и никому больше. Было решено, что Джахан будет сопровождать своего питомца до порта Гоа. А после того как слона погрузят на борт корабля, направляющегося в Стамбул, мальчик вернется домой, в Агру.
В день, когда им предстояло тронуться в путь, старшая сестра Джахана отвела его в сторону.
– Ты уезжаешь, – сказала она так тихо, словно у нее не хватало дыхания произнести слова, само звучание которых было ей тягостно.
– Я только провожу Чоту и вернусь обратно вместе с отчимом, – ответил Джахан, укладывая в сумку хлеб, испеченный сестрой. – Через несколько дней я снова буду дома.
– Никому из нас не дано знать, какой путь ему предстоит – короткий или длинный. Сегодня утром я подумала: будь мама жива, что она сказала бы тебе на прощание? Я стала молиться и просить Бога, чтобы он вразумил меня и подсказал, какой совет дать тебе. Но я не получила ответа на свою молитву.