Все ждали, когда главный придворный астроном объявит день, наиболее благоприятный для начала войны. Как известно, звезды могут указать день, подходящий для любого важного события, будь то битва, свадьба или ритуал обрезания. Наконец после долгого наблюдения за звездами астроном вычислил судьбоносную дату. Войскам следовало отправиться в путь через двадцать дней.
Для того чтобы начать сражение, необходимо отыскать врага, если только враг не отыщет тебя первым. Османской армии предстояло пересечь пространство между бухтой Золотой Рог и рекой Прут. Слон и его погонщик получили приказ выступать в авангарде. Это обстоятельство не на шутку беспокоило Джахана. Он не хотел находиться поблизости от делибашей, известных своим безрассудством. Одетые в меха, с ног до головы покрытые татуировками, бритоголовые, с серьгами в ушах, делибаши славились своей беспощадностью, неистовством и свирепостью. Среди них было немало преступников, совершавших грабежи и убийства. Дуя в горны и трубы, колотя в барабаны и издавая дикие крики, они поднимали шум, способный разбудить мертвеца. Джахан опасался, что эта жуткая какофония звуков, призванная нагнать на врагов трепет, приведет слона в бешенство.
Пока мальчик размышлял, стоит ли делиться с кем-нибудь своими тревогами, проблема разрешилась сама собой. В то утро, когда армия выступила в поход, оглушительный гвалт, поднятый делибашами, привел Чоту в исступление, и он едва не затоптал нескольких солдат. После этого случая слона сочли за благо перевести в замыкающие ряды, туда, где двигалась кавалерия. Но теперь испугались лошади, и к концу первого дня похода слона и погонщика переместили в третий раз: теперь их поставили среди пехотинцев.
После этого дело пошло на лад. Чота бодро шагал, наслаждаясь свежим воздухом и возможностью двигаться, которой ему так не хватало в тесном пространстве дворцового сада. Джахан, сидя на шее слона, глядел вниз, на людское море, которому не было ни конца ни края. Он видел верблюдов, навьюченных тюками с провизией, и волов, тащивших пушки и катапульты, алебардщиков с длинными волосами, свисающими из-под шапок, и дервишей, нараспев читающих молитвы. Он видел предводителя янычаров, янычар-агу, гордо восседавшего на горячем жеребце, и даже самого султана – тот гарцевал на породистом арабском скакуне в окружении стражников: по левую руку от него скакали лучники-левши, а по правую – правши. Впереди всех ехал знаменосец с бунчуком – флагом, украшенным семью вороными лошадиными хвостами.
Следом двигались тысячи простых смертных, вооруженных пиками, саблями, топорами, аркебузами, дротиками, щитами, луками и стрелами; боевые знамена и лошадиные хвосты на шестах реяли над нестройными рядами. Никогда прежде Джахан не видел такого великого множества народу. Армия казалась не огромным скопищем людей, но единым целым, неким гигантским тысячеголовым чудовищем. Дружный топот человеческих ног и лошадиных копыт возбуждал и ошеломлял одновременно. Преодолевая сопротивление встречного ветра, войска поднялись на холм и спустились в долину: словно бы нож со всего размаху вонзился в живую плоть.
Время от времени Джахан, утомившись сидеть на шее слона, спускался, чтобы пройтись пешком. На одной из таких прогулок он познакомился с жизнерадостным пехотинцем, несущим на спине бурдюк с водой.
– Всякий убитый враг – ступенька к райским кущам, – заявил солдат. – Чем больше ты прикончил неверных, тем просторнее будет дворец, ждущий тебя на небесах.
Джахан плохо разбирался в райских кущах и отнюдь не был уверен, что там людям вообще нужны какие-либо жилища, а уж тем более дворцы. Поэтому он предпочитал помалкивать. Новый знакомый рассказал, что сражался в битве при Мохаче, где полегли толпы неверных. Они падали на землю, словно подбитые птицы. Поле было сплошь покрыто убитыми, сжимающими мечи в окоченевших руках.
– В тот день шел дождь, проливной дождь… и все же я видел золотой свет, – сообщил пехотинец, понизив голос до шепота.
– Золотой свет? – изумленно переспросил Джахан.
– Клянусь, я видел его. Яркий золотой свет. Он сиял над полем. Аллах был на нашей стороне.
Рассказ нового знакомого был прерван пронзительным воплем. Солдаты бросились в разные стороны, над рядами пронесся ропот, командиры выкрикивали приказы. Там, где только что была ровная земля, зияла огромная воронка, подобная пустой глазнице. Земля открыла пасть и поглотила нескольких всадников. Они провалились в яму, утыканную острыми пиками и кольями, – то была ловко замаскированная ловушка, устроенная врагом. Через несколько мгновений все были мертвы, лишь одна из лошадей продолжала тяжело дышать, жилы вспухали на окровавленной шее. Стрела, пущенная каким-то сердобольным воином, прекратила ее мучения.