— Я заслуживаю лучшего! — голосил он. — Чего такого в этом Эссексе, чего нет у меня?
— Хорошее пиво! — крикнул Илайес. — И приличная публика.
Актеры встретили перепалку приглушенным смехом. Трактирщик довольно часто становился для них объектом едких насмешек, однако сейчас от одного его вида все затосковали пуще прежнего. Марвуд казался символом горестей, предвестником грядущих неудач.
Николас решил, что настала пора двинуться в путь: Марвуда прочь не прогонишь, но нужно разогнать черную тоску, охватившую людей. Убедившись, что пассажиры удобно устроились в телеге, а груз надежно закреплен, Николас взобрался на облучок и тронул поводья. Два сытых битюга двинулись вперед. Телега загрохотала по двору, остальные актеры полезли в седла. И тут раздался звук, заставивший всех застыть на месте. Это был приближающийся цокот копыт. Во двор легким галопом влетела лошадь, и высившийся в седле Лоуренс Фаэторн отсалютовал изумленным людям:
— Ну что, негодяи? Думали уехать без меня?!
Николас смог переговорить с Лоуренсом наедине, только когда труппа остановилась в придорожном трактире в нескольких милях от Лондона. Всю дорогу до этого Фаэторн старался приободрить актеров, с азартом рассказывая, какой успех их ждет, и со смехом отвергая предположения о том, что он серьезно болен. Ученики клялись, что, когда они выходили из дома, Фаэторн лежал в постели недвижим, однако сейчас Лоуренс был свеж и полон сил и даже заявил, что припадок, случившийся с ним в церкви, на самом деле был своего рода протестом против скучнейшей проповеди. Все мало-помалу успокоились, довольные, что Фаэторн снова в строю. Когда же труппа остановилась на привал. Фаэторн был в таком хорошем настроении, что даже оплатил еду и выпивку для всех.
И только лишь Николасу Брейсвеллу Лоуренс поведал правду.
— Спасибо, Ник, что вчера вечером так быстро пришел, — сердечно поблагодарил он. — И прости, что я так быстро заснул: сил больше не было.
— Я сильно перепугался, — признался Николас. — Это так на тебя не похоже.
— Знаю, знаю. Гуляю до упаду. Вот только вчера все вышло иначе. Мне хотелось свернуться калачиком и заснуть на целый месяц.
— Почему?
— Именно об этом я и хочу поговорить с тобой.
Они сидели за столом в темном углу. Со стороны Фаэторн казался обычным весельчаком, присевшим обсудить с приятелем кое-какие дела. Для большей убедительности Лоуренс бурно жестикулировал и время от времени разражался смехом. Однако разговор был не из веселых.
— Мне страшно, Ник. Очень страшно, — признался он. — Видишь, что со мной происходит?
— Ну да, вижу, — кивнул Ник. — Еще одно чудесное выздоровление.
— Но что это было? Доктор Уитроу и понятия не имеет, что за хворь одолела меня на этот раз. Да и откуда у меня взялась лихорадка на прошлой неделе, он тоже толком не объяснил. А вчера от него проку было как с козла молока.
— Он дал тебе сонного порошка.
— Он лишь заставил забыть о боли на какое-то время. Когда я в первый раз проснулся, чувствовал, что по-прежнему очень болен.
— Так как же ты выздоровел?
— Сам не знаю. Болезнь просто вдруг ушла, словно ее никогда и не было. Марджери хотела, чтобы я еще отлежался, но я знал, как волнуются остальные, и не стал ждать. Труппу надо было приободрить, — оглянувшись по сторонам, он одарил всех улыбкой, — что я, собственно, и сделал. — Он снова повернулся к Николасу: — Ты знаешь, кто за всем этим стоит?
— Кто?
— Эгидиус Пай.
— Вздор!
— Николас, ты хоть раз в жизни видел человека здоровее меня?
— Да вроде нет.
— Ты когда-нибудь видел человека, который любит театр столь же искренне, что и я?
— Точно нет. И вряд ли увижу.
— Так и что же со мной вчера случилось? И почему я на той неделе свалился с лихорадкой? Все это неспроста, Ник. — И, наклонившись к суфлеру, Фаэторн прошептал: — Колдовство это все.
— Не думал, что ты в него веришь.
— А я и не верил, пока не заболел, — признался Лоуренс. — Да вот теперь пришлось. Вспомни «Ведьму из Колчестера».
— Лоуренс, это только пьеса.
— А по мне так она больше похожа на пророчество. Вспомни, что происходит с лордом Мэлэди, когда враги решают сжить его со света.
— Они наводят порчу… — начал Николас и замолчал, пораженный.
— Ну, продолжай.
— Они наводят порчу, и у лорда Мэлэди начинается сильная лихорадка.
— Точно такая же, как и у меня.
— Потом, когда он выздоравливает, — Николас напряженно вспоминал сюжет, — он снова переходит дорогу сэру Родерику Лоулесу и опять оказывается в постели, с еще более тяжелой хворобой.