— Я надеюсь, — сказал Тодд.
Риклер пожал всем руки и ушел. Дик спросил Тодда, не хочет ли он перед обедом поиграть во дворе в бадминтон. Тодд ответил, что не хочет ни бадминтона, ни обеда и ушел в свою комнату, опустив голову и ссутулившись. Родители обменялись сочувствующими, встревоженными взглядами. Тодд лег на кровать и стал глядеть на потолок и вспоминать о своем винчестере. Он так ясно представлял его. Представил, как засунет его голубоватый стальной ствол прямо в ее скользкое еврейское причинное место — это то, что ей надо — член, который всегда стоит. Ну как, тебе нравится, Бетти? Представил, как спрашивает ее. Скажи, когда хватит, ладно? Он представил, как она вскрикивает. И наконец, ужасная тупая улыбка появилась на его лице. Конечно, ты только скажи мне, сучка… ладно? Ладно? Ладно?..
— И что вы думаете? — спросил Вайскопф Риклера, когда тот подобрал его около кафе в трех кварталах от дома Бауденов.
— Думаю, что пацан как-то замешан в этом, — сказал Риклер. — Как-то, каким-то образом, в какой-то степени. Но парень — лед. Если налить ему в рот горячей воды, по-моему, он выплюнет ледышки. Я попытался его поймать пару раз, но не получил ничего, что можно использовать в суде. Даже если бы мне удалось что-то еще выудить, то какой-нибудь смышленый адвокат смог бы освободить его на год или два раньше. Он ведь несовершеннолетний. По крайней мере физически. Хотя в некоторых вопросах он по-настоящему взрослый, наверное, лет с восьми. Хитрый он. — Риклер сунул в рот сигарету и рассмеялся коротко и отрывисто. — Хитрый, как черт.
— На чем он попался?
— На телефонных звонках. Это главное. Когда я подсунул ему эту идею, у него глаза загорелись, как лампочки в игровом автомате.
Риклер повернул налево и направил свой невообразимый «шевроле нуова» к въезду на шоссе. В полукилометре отсюда поднимался склон с поваленным деревом, откуда Тодд совсем недавно в одну из суббот целился в машины из своего незаряженного винчестера.
— Он, видимо, подумал: «Этот легавый — совсем идиот, если считает, что у Дуссандера мог быть друг-нацист в городе, но если он действительно будет так считать, то оставит меня в покое». Поэтому и говорит, что да, Дуссандеру звонили раз или два в неделю. Так таинственно. «Мне сейчас неудобно говорить» и все такое. Но Дуссандер последние семь лет платил за телефон по особому «тихому» тарифу. Практически без звонков, а по межгороду вообще не звонил. Ему не могли звонить раз или два в неделю.
— Что еще?
— Он сразу же сделал вывод, что письмо украли и все. Он знал, что пропало только оно, потому что это он вернулся и забрал его.
Риклер погасил окурок.
— Мы полагаем, что письмо — это только предлог. Скорее всего, приступ у Дуссандера случился, когда он закапывал труп — тот, самый свежий. На его ботинках и на брюках была земля, причем свежая, так что предположение не далеко от истины. А это значит, что он позвонил мальчишке после сердечного приступа, а не до него. Он выполз наверх и позвонил пацану. Пацан растерялся, если он вообще может растеряться, во всяком случае, придумал эту историю на ходу. Не шедевр, конечно, но и не так уж и плохо, учитывая, что произошло. Он приходит и убирает весь этот ужас для Дуссандера. А потом мотается, как загнанная лошадь. Скорая на подходе, вот-вот явится отец, а ему нужно письмо для прикрытия. Он идет наверх и взламывает шкатулку…
— У вас есть доказательства? — спросил Вайскопф, закуривая.
Он курил сигареты без фильтра, и Риклер не мог выносить их запаха. Не удивительно, что Британская Империя развалилась, если они начали курить такую дрянь.
— Да, мы получили подтверждение прямо не отходя от кассы, — сказал Риклер. — Отпечатки пальцев на шкатулке совпадают с теми, что в его личном деле в школе. Но эти отпечатки найдены практически везде в этом чертовом доме!
— И все равно, его можно этим припугнуть, — сказал Вайскопф.
— Слушайте, вы не знаете этого пацана. Когда я сказал, что он, как лед, я знал, что говорю. Он скажет, что Дуссандер просил его пару раз принести ее, чтобы взять или положить что-нибудь.
— Его отпечатки на черенке лопаты.
— Он скажет, что сажал розы во дворе, — Риклер потянулся к своим сигаретам, но пачка была пуста. Вайскопф предложил свои. Риклер затянулся и закашлялся. — На вкус они также ужасны, как их запах, — выдавил он.
— Как гамбургеры, которые мы ели вчера, — сказал, улыбаясь, Вайскопф. — В «Макдоналдсе».
— Биг Маки, — поправил Риклер и засмеялся. — Понятно. Перекрестное опыление разных культур не всегда срабатывает. — Он снова стал серьезным. — А он прилично выглядит, правда?