— Когда-нибудь мы обязательно туда отправимся, но не сегодня. Всему свое время, а у нас и здесь много дел. Например — постирать твою одежду.
Свитер и джинсы Эрни валялись на краю дивана — старого, потёртого и уютного. Но, объективно говоря, диван выглядел опрятнее. Манжеты и ворот свитера были коричнево-серыми, на джинсах красовались засохшая грязь, следы машинного масла, копоть, краска и мыльные подтёки. Цвет носков было трудно определить, зато они в точности повторяли форму ступни — как гипсовый слепок.
— Кстати, я кое-что подобрал для тебя в супермаркете, примерь-ка.
Том достал со дна сумки бумажный свёрток. Мистер По подлетел посмотреть, что происходит: внутри лежало что-то оранжевое. Том развернул бумагу и протянул Эрни оранжевый свитшот и тёмно-серые спортивные брюки.
Эрни зашёл в нишу и переоделся, прикрывшись пологом. Сменить старинную пижаму и огромный халат на современную спортивную одежду было очень приятно.
Том уже заварил крепкий чёрный чай и нарезал пушистый, почти совсем белый батон с румяной коркой. На столе остались только чашки, чайник с заваркой, сахарница, пряники, банка с джемом и коробка с конфетами.
Мистер По, обвязанный тряпичной салфеткой, снова сидел на краю стула и с одобрением поглядывал на оранжевую кофту. Похоже, Том старался делать все, что мог, чтобы Эрни и Мистер По нравились друг другу.
— Я лучше положу вещи в машину сейчас, чтобы она не работала до поздней ночи. В карманах твоих джинсов ничего нет?
Эрни вывернул карманы, и на диван посыпались мелкие монеты, на пол со стуком приземлились два носовых платка, не уступавшие по «свежести» полуокаменевшим носкам, три совсем маленьких сухаря и небольшой прямоугольный свёрток. Эрни совсем забыл о нём: всё это время свёрток покоился на дне кармана, как сбившаяся подкладка.
Он осторожно развернул его.
Сложенные в несколько раз, но целые, в нём лежали школьный табель за прошлый год, бумаги с его именем, адресом, группой крови и фотографией округлого полудетского лица с почти абсолютно счастливыми глазами.
— Я посмотрю, если позволишь? — Том заглядывал через плечо Эрни.
— Да, конечно. Я только сейчас о них вспомнил. Тогда я решил взять их с собой.
Том внимательно просматривал документы, особенно его заинтересовали оценки Эрни.
— Ты молодец, Эрни.
— Вообще-то я не слишком разбираюсь в математике и всём таком…
— Молодец, что взял всё это с собой. А в математике я разбираюсь гораздо хуже тебя, поверь мне на слово.
Послышался шум крыльев.
— Мистеррр-по-щитаать! — Эрни инстинктивно повернулся в сторону уже хорошо знакомого голоса. Ворон сидел возле окна, на жёрдочке, возле деревянной доски, на которой в буквальном смысле были нацарапаны числа. Над ней помещалась небольшая доска с маркером.
Не выпуская из левой руки документы Эрни, Том подошёл к ворону, и, погладив его, быстро написал маркером на верхней доске: «120 — 12 =?»
Мистер По, наклонив голову, немного подумал, и стал неистово выдалбливать клювом по деревянной доске большую цифру «один».
Том, совершенно не обращая внимания на шум, аккуратно сложил бумаги в миниатюрную тумбочку, стоявшую возле книжного шкафа, и, перекинув через локоть все грязные вещи Эрни, удалился в ванную.
Ворон тем временем закончил выцарапывать число «сто восемь» и пристально смотрел на Эрни, как будто ожидая чего-то.
— Всё правильно, Мистер По: сто восемь.
Если бы речь шла о человеке, Эрни сказал бы, что Мистер По вжал голову в плечи.
— Мистерр-по! Приз! Том!
Эрни начинал понимать язык ворона. По всей видимости, реплика означала, что Том давал Мистеру По какой-то приз, когда тот считал правильно. Но что это могло быть? Наверняка, это что-то оранжевое, и, наверно, вкусное.
Эрни ещё раз внимательно посмотрел на ворона. Ворон, нахохлившись, сидел на жёрдочке. Жёрдочка торчала из бревенчатой стены. Рядом торчал большой гвоздь. На гвоздь была намотана верёвка, верёвка была продета в дырку в небольшом пластиковом контейнере. В пластиковом контейнере лежало что-то оранжевое. И вкусно пахло.
Эрни сунул руку в контейнер и достал дольку сушеного абрикоса. Мистер По радостно захлопал крыльями, крича «Приз!» Эрни осторожно вложил приз в клюв Мистера По.
Эрни присел за столик и налил горячий чай в две кружки: для себя и для Тома. Свежий белый хлеб с брусничным джемом и согревающий крепкий чай разбудили приятные воспоминания. Теперь они были лёгкими, как облако, ненавязчиво проплывающее мимо в солнечный ветреный день. Боль потери ушла, осталась только память, заключённая в миниатюрном шарике, сейчас хранившемся в одной из банок, на одной из полок…