— Это мои любимые. Надеюсь, тебе нравится.
— Большое спасибо.
Он уже снял пальто, и Эрни удивился, какая его белоснежная борода густая и длинная. Дедушка тоже носил бороду, но она едва касалась ворота рубашки.
— Пойду поставлю чайник. Если хочешь вымыть руки — ванная направо. — Соообщил хозяин, раздвигая шуршащие и шелестящие нити занавеса, на которые были нанизаны какие-то бусины и перья. Миниатюрные колокольчики тонко звякнули, когда он исчез в недрах гостиной.
Эрни осторожно прошаркал в ванную, стараясь, чтобы «мышки» под его ногами не пищали слишком громко.
Не найдя выключателя, он боком протиснулся сквозь раздвижную дверь и стал осторожно ощупывать стену внутри. Но свет мягко включился сам, маленькие лампочки на потолке зажглись одна за одной, освещая почти всю белоснежную ванную комнату с большим прямоугольным зеркалом над миниатюрной раковиной.
Эрни подошёл к раковине, открыл кран и подставил ладони под горячую воду. Тепло от рук как будто растекалось по всему телу. По бокам зеркала мягко загорелись ещё две миниатюрные лампочки. Эрни медленно поднял глаза, собираясь духом перед тем как ему придётся взглянуть в лицо собственному отражению.
Он ожидал увидеть почти больное, измождённое, затравленное лицо бездомного человека.
Но из большого зеркала на него смотрело совсем другое лицо: худое, с высокими скулами, но свежее, с румянцем на светло-персиковой коже — лицо юноши со взрослыми, горящими глазами. Это было почти незнакомое, но ясное и красивое лицо.
Эрни быстро вымыл руки, умылся, наспех вытерся пушистым полотенцем и вошёл в гостиную, уже не обращая внимания на громкий писк под своими ногами, чувствуя себя почти как дома.
Странный запах, который он почувствовал ещё в прихожей, ощущался здесь ещё сильнее, воздух в комнате был как будто перенасыщен кислородом и запахом древесины, спящих почек, смолящихся игл. Там, где он ожидал увидеть окно, висел плотный занавес, похожий на театральный, крепившийся к карнизу на потолке, напоминавшему собой яхтенную мачту. Справа на «мачте» помещалось какое-то колёсико, с которого свисал канат.
Окно же находилось в стене напротив. Оно было очень большое, почти от потолка до пола. И вид из него открывался довольно-таки странный. Несмотря на то, что когда они заходили в дом, на улице уже стемнело, это окно выходило куда-то, где солнце только начинало клониться к закату. Кроме того, пейзаж был совсем не зимний. Точнее сказать, пейзаж был таков, что зимы здесь вообще скорее всего не было: здесь росли пальмы, в домиках-коттеджах окна были открыты настежь, за окнами сушилось пёстрое бельё, среди которого Эрни успел заметить несколько лёгких платьев, рубашки и шорты.
Хозяин квартиры, сейчас возившийся с на вид слишком большим для такой «хоббитской» кухни чайником, заметил, что Эрни застыл, глядя в окно. Он «бухнул» здоровенный пузатый чайник на крошечную плиту, скользя по полу, заспешил к стене с окном, переключил что-то на странном устройстве, отдалённо напоминавшем выключатель, и из окна (теперь нормального окна стандартной формы и обычного размера) стала видна тёмная заснеженная улица, по которой они ещё недавно шли.
«Ничего себе — скромное жилище, — пронеслось в голове у Эрни, — если даже вид из окна меняется автоматически».
Из-за шторы-занавеса выплыло нечто, что Эрни поначалу принял за большой мыльный пузырь. Но, когда «пузырь», совершая свое странное путешествие по комнате, завис перед его лицом, он разглядел внутри него маленькую фигурку.
Когда-то он видел красивые хрустальные шары, внутри которых умещались крошечные домики и искусственный снег, но никогда не видел ничего подобного.
Прозрачный шар с отливающими перламутром боками увеличивался в размерах. Рос и маленький мирок внутри него. Теперь всё это чудо буквально прилипло к носу Эрни. Человечек внутри тоже прислонил свой красноватый на кончике нос-картошку к тонкой прозрачной поверхности сферы и уставился на Эрни. У него были всклокоченные, цвета соломы волосы, топорно обрезанные на уровне скул, круглые ярко-голубые глаза, широко расставленные и широко раскрытые, они буравили Эрни. Человечек, так же, как и Эрни, явно не понимал, кто перед ним, и определённо был напуган, хотя старался не показывать этого. А вот Эрни пугало то, что пузырик вместе со своим обитателем продолжал расти.
Стенки прозрачной сферы истончались и дрожали, всё больше растягиваясь. Эрни понимал, что вот-вот случится катастрофа. Было очевидно (Эрни не знал, почему, но чувствовал, что это так), что человечек погибнет, если прорвется эта странная защитная оболочка.