В его голосе настолько явно лязгнула угроза, что даже у меня по спине мурашки забегали, хоть и обращался он не ко мне. Несколько солдат попятились к двери, остальные сдержались, глядя на своего господина. Герцог им кивнул, и они всей гурьбой вышли на улицу.
— Присаживайся, уважаемый Эбо, — произнес директор, к которому, как могло показаться, вернулось благодушие. По моему наставнику такого не скажешь, он сидел, подобравшись, с явной угрозой глядя на аристократа.
— Здравствуйте, уважаемые, — поздоровался герцог, усаживаясь на стул.
— Приветствую вас, — произнес директор. — Простите, что сразу не поздоровался, редко доводиться общаться с высшей знатью, поэтому и забываю правила приличия. Позвольте полюбопытствовать, а с какой целью вы прибыли в этот дом?
— Вы считаете, что я должен перед вами отчитаться? — Спросил герцог, нахмурившись.
— Ну что вы? Конечно же, нет. Но вы должны понять мое беспокойство, когда я узнал, что одному из наших лучших учеников поступают угрозы. Руководство школы просто не могло остаться в стороне в такой ситуации.
— Это были всего лишь слова.
— Очень интересное высказывание, — влез в разговор наставник. — То есть слова герцога Эбо ничего не стоят, я вас правильно понял?
— Слова, сказанные простолюдину, — Ответил аристократ, покраснев от злости, но резких высказываний в адрес учителя, он себе не позволил, хоть и очень хотел, на лбу было написано.
— Достаточно, — произнес директор, хлопнув ладонью по столу. — Оставим этот великосветский треп для других. Эбо, ты не забыл, что проживаешь на территории империи?
— Я этого никогда не забывал.
— А вот мне кажется, что забыл. У меня складывается, опасное для тебя, ощущение, что ты не хочешь подчиняться законам. До этого случая на все твои проделки закрывали глаза, но сейчас ты перешел границу. Закон о неприкосновенности учеников заложен с открытия школы, никто, ты слышишь, никто не имеет права давить на них, угрожать или иным способом принуждать к сотрудничеству. Тебе напомнить, что было с твоим прадедом, когда он решил пренебречь этим законом?
— Я сам все помню, и я пальцем не тронул этого мальчишку.
— Не тронул, — согласился директор. — Но собираешься это сделать, мало того, его девушку обещал отдать солдатам на потеху, ученицу нашел школы. Ты вообще соображаешь, что это государственная измена?
— Я не изменник, — подскочил герцог.
— Разве? — Наигранно удивился директор. — А как можно понять твои действия, если ты угрозами заставляешь ученика школы не служить императору? Это измена герцог, императору будет очень интересно об этом узнать. Как я уже сказал раннее, на предыдущие проделки он закрывал глаза, но всему есть предел.
— Достаточно слов, — кисло улыбнулся герцог. — Если бы вы считали меня изменником, то уже тащили в темницу, но вы со мной беседуете. Что вам от меня нужно, чтобы мы могли забыть это небольшое недоразумение.
— Вот это совсем другой разговор, — улыбнулся директор, превращаясь в доброго старичка. Во-первых — забудь про этого юношу, его семью, друзей, близких. Не смей ему вредить никак ни слово не делом, а второе и третье мы обсудим с глазу на глаз, как говорится.
— Я вас понял, — совсем скис герцог, но в глазах его была ярость, даже я это заметил, не говоря уж о добрых старичках. — Больше никак не потревожу этого мальчишку, как и остальных учеников вашей школы.
— Замечательно, — улыбнулся директор. — Тогда мы больше не смеем вас задерживать. Завтра утром прибудьте ко мне в школу, обсудим наши дела.
Герцог кивнул и вышел из дома. Архимаги довольно заулыбались, похоже, что обдерут они этого аристократа.
— Ну что, ученик, ты доволен? — Спросил меня наставник.
— Спасибо, доволен, особенно если этот герцог свое слово сдержит.
— Не переживай, никуда не денется. Да и запугать он тебя хотел просто, не совсем же идиот, прекрасно понимает, что с ним будет, если с учеником, что-нибудь случится. В будущем, когда ты окончишь школу и станешь служить императору, тебя тоже никто не посмеет тронуть, только явные враги трона. Мы с тобой большая редкость. Завтра, после обеда, приходи на полигон, посмотрю, чему ты обучился за время каникул.
Попрощавшись, архимаги вышли из дома, я пошел их провожать. Когда вернулся обратно, за столом уже сидела мама с испуганным лицом и папа, который был доволен.
— Сыночек, — запричитала мама. — Не простит тебе герцог такой позор, да и нам тоже. Что теперь будет? Ладно мы, а если с дочерью что-нибудь случится?