Сэн зажмурился, кусая губы, подошел к девочке и сел рядом с ней. Помедлил, словно не решался, но затем все же взял ее холодную руку в свои ладони.
- Клара, - прошептал он, - Клара.
Гнетущее молчание накрыло зал.
- Что там? - лениво потянувшись, едва слышно зазвенев украшениями, спросил насмешливый бог.
- Нет, - мальчик сморщился, словно одел маску мучительных сомнений. - Не звенит. Я не могу помешать Кларе умереть... В ее жизни нет узла...
Он встрепенулся:
- А у звезды?!
- Проверь и ее, - легко согласился Король Ворон.
Сэн прижал руки к ожогу на груди и закрыл глаза. Секунды бежали безрезультатно. Тяжкое молчание сгорбило спину мальчика, он замер на мраморном полу, сжав ладонями голову. По его щекам текли слезы.
- Что ж, - пожал плечами безумный бог. - Полагаю, пора прощаться с Кларой.
Левран медленно поднял руки, развел их широко в стороны, и вороны одна за другой полезли из тьмы его плаща, как черные призраки беспросветной ночи. Их было много. Их глаза горели голодом. Громко каркая и семеня лапами по полу, хлопая крыльями, короткими шумными перескоками, озираясь на хозяина и на ловца, они перелетали все ближе и ближе к холодному телу бывшей ученицы.
На лице мальчика проступил страх. Он озирался, прикрывая Клару, но знал, что не сможет ее защитить.
- Отступи, Сэн, - сказал безумный бог из темноты. - Ты не знаешь способов ее спасти.
- Но они есть?
- «Не знаю» равно «нет». Верный ответ часто на расстоянии шага, но люди умирают, не зная, что могли выжить.
- Кар!
Размытая рыжая тень косо метнулась вперед, вороны заорали, яростный клубок прокатился по полу, перья, брызги крови, крики, мешанина крыльев; секунда, и он снова прижался к полу рядом с Кларой. Черные тени отступили и медленно окружали, хрипло скрипя «Каррр! Каррр!»
- «Если ты хочешь поменять его», так ты сказал... - мальчик задыхался. - А если я не хочу менять прошлое?..
- Зачем же тогда прыгать в него? - удивился Король Ворон. - Разве что, попасть под дождь? В четыреста тринадцатом был незабываемый ливень, две недели подряд, всё побережье...
- Я не могу прыгнуть в прошлое Клары, там нет узла... - бормотал Сэн. - Но могу прыгнуть в любой узел, который существует... Их тысячи, в разных временах и странах, ну хоть где-то есть помощь?! Хоть где-то есть идеальный, подходящий момент... Как же его найти?
- Перебирай струны.
- Их слишком много, я не смогу расслышать нужную. Ошибусь и зря истрачу руну, не оправдаю твой дар.
- Это не станет новостью, - губы безумного бога изогнулись в усмешке. - Люди разочаровали меня давным-давно.
Сэн не отрываясь смотрел на медный диск в руках у Леврана. Что-то звериное проступило в чертах мальчика.
- Звенит, - сказал он. - Звенит.
- Это? - насмешливый бог поднял странную штуку, испещренную ситом прорех. - Ты почувствовал узел времени в прошлом штуковины? Но причем здесь Клара?
- Я слышу ее музыку, там смерть... Но там жизнь.
- И почему ты думаешь, что это именно та музыка, которая тебе нужна?
- Потому что я хочу не изменить прошлое. А просто попасть под дождь.
Сэн схватил Клару и прижал к себе, руна времени разгорелась в его раненой ладони. Вселенная дернулась в кратком спазме, переливчатая звездная бездна разошлась рваной прорехой и поглотила их.
Аль-Хаддир помнил, что он воин великой страны, надежда Герона, наставник бесстрашных, тысячник легиона. Он привык могучим броском метать рунное копье и пробивать строй вражеских щитов. Привык ласково сжимать талию любимой, вот уже двадцать два года каждый раз как в первый; кидать в воздух внука и ловить у самой земли, давать подзатыльник нерадивому бойцу. Привык ловить удары палиц и мечей голой ладонью, смеясь в искаженные страхом лица врагов. Но сильные, никогда не подводившие руки, сегодня не слушались его.
Тонкое граненое жало пронзило лунное сплетение в груди и жадно, но очень медленно пило кровь воина. Не в силах двинуться, Хаддир знал, что уже мертв, хоть еще и не смирился с этим. Хуже того, его жизнь не просто отберут, а подарят силам тьмы. И самое страшное, рядом точно так же пронзили сотни воинов Герона и союзных королевств. Многих из них он знал, некоторых вел за собой.
Некроманты не оставляют живых, тут же после боя поднимая их нежитью. А демоны белой крови исторгают и пожирают души пленных, чтобы исцелить своих раненых и заново призвать падших. Кому бы из генералов бело-черного союза ты не проиграл, участь людей одинакова. Тысячник искал причину, по которой его не убили, а привезли в Черный Храм вместе с другими солдатами со всех концов охваченного войной Триумвирата. Теперь причина открылась: как только обряд закончится, они станут отрешенными душами, затерянными между жизнью и смертью. Страшным, убийственным - и покорным орудием врага.