— Правильно сделал, что сбежал, — ворвался в мои уши голос сестренки. — Я бы тоже сбежала. Честно-честно.
Счастливая Дуняша-Вика стояла рядом и держала меня за руки.
— Если папка будет со мной так себя вести, то я сама сбегу. Но он не будет. Я сама все буду решать и сделаю так, как захочу. Влад, у меня есть трое парней. Нет, ты неправильно понял. Ничего не было. Приходят, смотрят на меня, вздыхают и становятся такими смешными. Цветами меня всю задарили, пока я не сказала прекратить это. Все подружки уже смеяться стали. А они все гулять зовут. Больше ничего. Папа всем сказал, что голову любому оторвет. Папу здесь уважают и боятся. Сказал — сделает. А куда здесь пойдешь? Ни вечеринок, ни потанцевать на площади. Твари совсем замучили. Они хорошие. Парни хорошие. Один охотник — Глав Медведь. Высокий, красивый, сильный…
Боже, даже голос ее. А это машинальное поправление челки… Вика, ведь от тебя я бегал последнее время. Менял одну съемную квартиру на другую в знакомых местах. Номер телефона менял. Я не хотел, чтобы ты видела меня таким. А ты один раз ухитрилась меня найти. Глядя на твои слезы, я дал самые страшные клятвы, а потом сбежал.
— А Арн ему и говорит, что скоро может стать сотником. Он хочет жениться на мне и увезти далеко-далеко. Вот. Но самый настойчивый — это Абу Берас. Он зовет меня третьей женой. Он хороший. Так свой дом и сад расписывает. «Древа усыпаны плодами, склоняют ветви пред тобой. Цветы нектаром провожают твой каждый шаг…» Он там еще что-то говорил, но я не запомнила…
Те же проблемы. Все ясно. Я сейчас лежу в больнице под капельницей. Бред воспаленного мозга — вот что со мной происходит. Логично. Это все бред, сопровождаемый тактильной и остальными иллюзиями. Вика — полное этому доказательство. Ее здесь быть не может.
— Ты видишь Вику в своем бреду? Присмотрись к ее шее, векам, уголкам глаз и губ. Быстро!
Я присмотрелся. Действительно, едва заметные штрихи можно было заметить только чрезвычайно внимательным взглядом. Взглядом человека, который досконально знает черты рассматриваемого. Это была не Вика. Вике — двадцать четыре. Дуняша слегка моложе. Это могу заметить только я. Никто бы другой этого не увидел. Дальше. Уголки губ имеют другой, едва заметный угол. Ресницы у Вики длиннее. И родинка. Маленькая родинка за левым ухом. У Дуняши ее нет. Я не в больничке. Наверно…
— Так за кого мне выйти?
Так, собраться.
— Дуняш, — я щелкнул ее по носу, — я ведь никого из них не знаю. Как я могу советовать? Кстати, тут кормят?
— Ой, совсем забыла. Сейчас сама принесу.
Девчонка, взметнув непослушную гриву, прошмыгнула на кухню мимо улыбающихся девушек. Я сел за ближайший стол. Ноги едва слушались. Собраться. Не знаю, как это возможно, но я снова обрел здесь сестру. Все, Дуняша, шутки закончились. Ты — моя сестра. Чего бы по этому поводу не думали остальные. Я вижу, что тебе это нужно, а как нужно это мне, ты даже не представляешь. Дуняша принесла еду, и я стал с наслаждением ее уничтожать. Вкуснятина. Жаль, что так быстро закончилась.
— А вот и они.
Кто?
— Остальные.
На пороге стояли Матвей и падре. Впрочем, стояли они недолго. Через минуту оба присели рядом со мной.
— Доча, — крикнул Матвей, — захвати побольше пива и еще две кружки.
Довольный Матвей посмотрел на меня и подмигнул:
— Я вижу, что ты уже познакомился с сестрой. Она вчера весь вечер не могла себе места найти. То бегала по залу, то к твоей двери подходила. Я думал, что не выдержит и разбудит тебя. Сдержалась. Спускалась вниз и шептала слова, которые ей совсем не положено было знать.
А вот едва заметная усмешка на лице падре мне совсем не понравилась.
— Кое-кто, — я выразительно на него посмотрел, — может считать иначе, и это мнение меня совершенно не интересует.
Лицо падре окаменело. Плевать. Я на взводе, и твои псы у двери меня совсем не смущают. Я тоже не ангел, и мое показное смирение, проявленное в первые часы, совсем не характеризует меня как слюнтяя. Я просто осторожен. А так? Приходилось, падре, не раз приходилось. И качественно тебя достать за любое слово я смогу.