— Ну вот видите! Если бы только нам не нужно было ехать в Колорадо! — воскликнула она и с чисто женской непосредственностью сменила тему: — Интересно, какая сейчас там погода?
— Холодно и солнечно. Но иногда идет снег.
— Ужас какой. И только для того, чтобы кто-нибудь в сенате, просматривая отчет, увидел, что в расследовании принимали участие два специалиста из Вашингтона…
— О, я думаю, не все так просто. Пауза продлится не более одного дня. Потом налетят репортеры, фотографы, телевидение. Сенатор Клэрмонт был очень важной персоной. По-моему, это и есть настоящая причина, по которой нас вызвали. После того как выйдут завтрашние газеты, там могут быть полезны только секретные агенты, а мы из министерства.
— О Боже! — Элизабет откинулась на спинку сиденья.
Она, Элизабет Уэринг, красивая и обаятельная, ведет расследование смерти старика сенатора. Ее покажут в центральных выпусках новостей по телевидению… А в это время какие-то продавцы из Южной Калифорнии, занятые своими делами, совершенно забудут, как выглядел мужчина, покупавший в прошлую пятницу две упаковки удобрений по сотне фунтов и капсюли. Возможно, они даже будут смотреть телевизор и увидят Элизабет Уэринг… Там, в Денвере, Колорадо, должна быть именно она, чтобы убедить девяносто девять человек против шестидесяти, что сенатора настигла смерть отнюдь не от старости.
Глава 8
Наверное, все, что должно было произойти, уже произошло, решил он. На рассвете кто-то прошел по переулку и наткнулся на два трупа. В семь тридцать или около того, собираясь поехать на работу, владелец машины обнаружил, что ее украли. Сенатор… Трудно сказать, когда он обычно вставал, но сейчас он, несомненно, мертв.
Ночь выдалась длинной и холодной. Дела обстоят не так уж плохо. Правда, он устал и все болит, даже сильнее, чем ему бы хотелось. Он снова прокрутил в памяти свои действия. Ему пришлось отъехать две мили, прежде чем он нашел подходящую машину. Ему приглянулся двухлетний «понтиак». На нем он отправился по шоссе номер 87 в Шейенн, Вайоминг. Другого варианта не было, и это его слегка беспокоило. Шейенн всего в двух часах езды от Денвера. Но он намного их опередил и гордился этим, так что приметность города хоть чем-то уравновешивалась. Пройдет день, а то и больше, пока выяснится, что машина, оставленная на стоянке, никому не принадлежит. Еще один — на то, что кому-нибудь придет в голову сообщить об этом. Нужно время и для того, чтобы полиция сообразила добраться до аэропорта. Но в темноте его вряд ли кто мог рассмотреть.
Ему удалось приобрести билет на семичасовой рейс из Шейенна в Солт-Лейк-Сити, а теперь он уже летел в Лас-Вегас, из аэропорта забронировав место в отеле «Дворец Цезаря». Даже воздух в самолете ему казался чистым и теплым, пока он предвкушал удовольствия от жизни в Лас-Вегасе.
Скоро все кончится. Не будет больше ни страха, ни холода, он отдохнет и подлечит свои раны. Не было в его жизни худшего дела, чем это. Просто кошмар. Но самое неприятное, по крайней мере, уже миновало — обжигающий, физически ощутимый страх, сознание того, что ты торопишься и, возможно, делаешь ошибки. Все из-за этой идиотской драки. Сейчас, наверное, копы уже ищут парней, которые уложили тех двоих, а значит, прочесывают бедные кварталы Денвера. Полиция, наверное, ищет и украденный коричневый «понтиак», что стоит сейчас около большого жилого дома в городке Шейенн, штат Вайоминг.
Но все это не имеет никакого отношения к человеку, который сегодня днем получит ключ от забронированного номера в гостинице «Дворец Цезаря». Он слегка прихрамывает, носит темные очки, закрывающие несколько синяков и ссадин — результат неудачного падения во время спуска на лыжах. В Лас-Вегасе такое происшествие с новичком-горнолыжником никого не заинтересует. Там появляется немало таких, главное — платить денежки.
Рев моторов сменился легким урчанием, и тупой нос огромного самолета, казалось, наткнулся на более плотную среду. Они начали снижение. Харт посмотрел на Элизабет, которая, в свою очередь, не отрывалась от иллюминатора, поглощенная зрелищем Скалистых гор.
Что-то дурманящее было в том, что он сидел в такой близости к этой красивой женщине. Казалось, вокруг нее распространяется какое-то поле, наполняя пространство ее запахом и звуками ее голоса. Это похоже на электрический заряд. Стоит только коснуться ее, задеть рукой или плечом ее нежную руку — и будет поздно. Нельзя расслабляться с такой красивой женщиной, даже если между ней и тобой возникло нечто вроде понимания, если ты можешь дотронуться до нее, потому что уже делал это раньше… Он подумал: а ощущает ли сама Элизабет это напряжение? Может быть, сидя с ним в самолете, она с нетерпением ждет, когда они приземлятся, чтобы нарушить вынужденное соседство и разомкнуть поля?