— Будь, по-твоему, — отозвался заунывный голос.
Не обращая внимания на Трисмегиста, Сандро продолжил работу: увеличил огонь конденсатора, в котором дистиллировались клубни мандрагоры, подкинул новых галлюциногенных плодов, чтобы повысить концентрацию раствора; с той же целью ополовинил содержимое платиновых сосудов с отварами четырехлистника и трехцвета, закинул новую порцию и долил воды.
— Почему ты не измеряешь концентрацию? Позже тебе не удастся повторить точный состав в прежних пропорциях, — заумно спросил Трисмегист. Мальчику пришлось несколько секунд вникать в услышанное, и когда он наконец понял, о чем говорит дух, ответил той же монетой:
— Ни один аналитический реактив не поможет узнать точную концентрацию раствора.
Я выискиваю пропорции на глаз.
— Тебе стоит по унциям вымерять материал и записать в расчетную книгу, только так ты соблюдешь точность при смешивании веществ-реагентов, — поучал Трисмегист.
Сандро недовольно фыркнул:
— Каждый из составов сохранился в моей памяти — этого достаточно, чтобы в нужный момент извлечь правильное сочетание.
— Никогда не стоит надеяться только на память, — наставническим тоном изрек Трисмегист, чем вызвал у мальчика недовольство и раздражение:
— Может, хватит меня учить? — гневно выпалил Сандро. — Пока ты не появился, я всегда делал так. И до этого момента сбоев не было. Это о чем-то говорит? — подталкивал он на единственно верное умозаключение: «Мальчик прав», — но Альберт решил иначе:
— Это говорит об удаче, но она сопутствует отважному далеко не всегда.
— Я бы с удовольствием подискутировал на эту тему, но, видишь ли, я занят.
Спасибо, конечно, за консультацию, но я и без записей хорошо справляюсь. У меня свои секреты.
— Не буду выпытывать: тайна должна оставаться тайной, пока так хочет ее хранитель, — многозначительно выговорил дух. — Но ты обещал мне рассказать об эликсире, который пил перед опытом. В чем его суть?
— Именно он и есть секрет моей памяти, — довольно усмехнулся Сандро. — Эликсир увеличивает активность головного мозга, но изобрел я его совершенно с другой целью…
— Повышение умственной активности? — едва удивленным голосом протянул Трисмегист. — Великолепный эффект…
— Да, — согласился мальчик.
— Но ты изобрел его с другой целью… Какой именно? — поинтересовался Трисмегист.
— Замедляю обмен веществ в клетках, не даю им развиваться, чтобы живая половина не выросла больше мертвой, — ответил мальчик, отсоединяя тем временем газоотводные жгуты от отваров и медленно помешивая раствор «трехцветного безвременника» тонкой эбэнисовой[1] палкой. — Я и так не блещу красотой, — превратиться в искореженного монстра мне совсем не с руки.
— Не проще ли заставить расти мертвую часть? — спокойным голосом спросил Трисмегист. Мальчик с трудом подавил смешок.
— Мертвое — расти?! — усомнился Сандро. — Это невозможно!
— Нет ничего невозможного, — опротестовал Трисмегист. — Я легко опровергну твое заблуждение.
Сандро отстранился от своих дел, перестал перемешивать варево. Капля надежды разожгла неистовый огонь в душе.
— Как? — едва совладав с голосом, выговорил мальчик.
— Магия друидов способна на многое! — с легкой торжественностью ответил Трисмегист.
Экстракт трехцвета взбурлил и пролился на жаровой котел, зашипел, облаком пара рассеялся в воздухе лаборатории. Безвременник ядовит, сильно концентрированный он способен погубить человека. Сандро спохватился и стал перемешивать жидкость эбэнисовой трубкой. Только черное дерево, платина и стекло не вступали в реакцию с трехцветом, не мешая добыть чистый экстракт.
— Ты сможешь мне помочь? — с негаснущей надеждой спросил Сандро, когда кипение пришло в норму — Конечно смогу. Но процесс обучения займет немало времени, потребует от тебя усидчивости и внимания, — не успев стать учителем, наставлял Трисмегист. — Ты готов быть моим учеником?
— Если это позволит мне вырасти — да, — неоднозначно ответил Сандро, но друид не требовал большего.
— Значит, решено, — провозгласил он.
— Но я не знаю, когда смогу приступить к занятиям, — тут же отступил некромант.
— По какой причине?
— Мне надо выполнять поручения Аргануса, а их с каждым днем становится все больше. Ко всему прочему с завтрашнего дня начинаются занятия темной магией, — оправдывался Сандро.
— Знай: это надо тебе, а не мне.
— Мы можем заняться искусством друидов после Совета некромантов?
— Безусловно.
— Вот и хорошо, — довольно потер некромант руки.
С этими словами юный алхимик потушил горелки и отсоединил конденсатор, перелил оставшиеся вещества в крупные посудины. Уверенными движениями смешал растворы в разных пропорциях, разных концентрациях, в разных составах, получая почти десяток различных веществ. Слил результаты в небольшие пробирки, которые позже выстроил в несколько рядов на специальной форме.
После этого взял в руки гусиное перо. Макнул кончик в чернильницу и подписал над каждой пробиркой свой символ. Когда закончил начертание рун, герметично закупорил сосуды пробками с изображением Трисмегиста — так ему отдавали дань как изобретателю алхимии. После чего поочередно встряхнул по отдельности каждую пробирку, добиваясь легкого газообразования внутри. Довольный результатом, вложил пробирки обратно в форму и приглушенно выговорил, обращаясь не то к пустоте, не то к Трисмегисту:
— Надо подготовиться к уроку магии, освежить старые знания, хотя… я лучше бы повидал одну рыжеволосую особу, — мечтательно улыбнулся мальчик, как только память наткнулась на чарующий образ. — Я так и сделаю. Я увижусь с ней! — твердо решил Сандро.
— У нас остался незаконченным разговор о создании эликсира, прерывающего магию хозяина… — напомнил Трисмегист.
— Разговор? — задумался мальчик, припоминая недавнюю беседу. — Я вернусь к эликсиру завтра… — заключил он, через секунду меняя решение: — Вернусь, когда появится время.
— Тебе стоит поторопиться. Если изобретешь эликсир, сможешь покинуть Хельхейм вместе со своей рыжеволосой возлюбленной.
— Она мне не возлюбленная, — отмахнулся Сандро, уже откладывая форму с пробирками в сторону и накидывая капюшон. — И не лезь в мои личные дела.
— Хорошо, хорошо, оставим дела любовные амурам, — примирительно ответил Трисмегист.
— Амурам? — удивился Сандро новому названию, даже остановился на полпути к лестнице.
— Не забивай себе голову, — пошел на попятную Трисмегист. — Амуров уже нет, они умерли вместе с храмом Сераписа. — Секунду помолчав, закончил разговор всего одним словом: — Иди.
Больше не обронив ни слова, юный некромант покинул лабораторию и отправился туда, куда звало его сердце.
Глава 5. Неметон
На священной поляне Неметон, у истока вечного вырос замок на костях и крови.
…Бенни к истоку приходили и мыли в его водах кровавые одежды, возвещая смерть всему живому. Громко выли под окнами домов Кон Анноны, обещая людям скорую гибель. А по небу уже мчался Дикий Охотник, собирая смертельную жатву.
…И всполохнули небеса над головами смертных, и вздыбилась под их ногами земля, слышались крики младенцев и стоны их умирающих матерей. И налилось кровью яркое Солнце, и закрыла, дабы не видеть страданий, единственное око Луна. Мир на века погрузился во мрак и забвенье.
…Но цветет Неметон, как и раньше цвел, и будет так, пока зелен стоит дуб вековечный. Живет мир, как раньше жил, и будет так, пока льется вода Неметона.
Скрипнула несмазанная дверь, но это был единственный звук, с которым в келью проник незваный гость. Он тихо, без малейшего шороха плывя по полу, словно тень, прошел в центр кельи и остановился. Облаченный в черные одеяния, он хамелеоном цвета оникса растворился во тьме. Незаметно, как призрак, он проскользил к кровати, на которой спали, нежно обнявшись, две рабыни — спали мирно, спали беззаботно.
1
Эбэнис (от греческого ebenos — «черное дерево») — совершенный изолятор, не вступающий в реакции с большинством веществ даже при больших температурах.