Запугивать вообще не в моих привычках, но с крестьянами это прокатывает. В городе история была бы совсем иная, но тут… в отдаленном поселке…Пойдет.
Учитель смотрел на эту сцену стоя у двери, и увидев ее окончание одобрительно подмигнул мне.
Довольно страшно подмигнул. Вот уж кто одним своим видом почему- то внушает ужас.
Если конечно не видеть его в белье, храпящим и подпердывающим во сне. Тогда весь трепет перед ним исчезает куда — то далеко и бесповоротно.
Мы отъезжали от поселка на своей дряхлой колымаге. Она противно тарахтела по этим ухабистым дорогам и доски повозки больно впивались в задницу, однако, я все равно был рад что мы покидаем эту глушь.
Вдруг, вдалеке я увидел стремительно несущейся в нашу сторону вихрь пыли. Что — то мелкое и очень быстрое мчалась на огромной скорости прямо нам на встречу.
Я приложил руку козырьком к голове, пытаясь разглядеть это нечто в лучах зари.
Долго мне всматриваться не пришлось. Скоро перед нами затормозила и перекувыркнулась костяная гончая — посыльная с запечатанным свитком в зубах.
Она подошла к учителю, понюхала его, и лишь тогда разжала зубы уронив свиток на дорогу.
— Опа… — проговорил учитель наклоняясь и беря сверток. — Посланьице от цеха.
Я тоже одновременно и обрадовался и расстроился.
Обрадовался потому, что может нас ждет более интересное задание, не в такой глуши как эта, а расстроился потому что могли послать в еще большую глушь. Этого никогда не знаешь заранее.
Собственно, именно прошлое послание — задание и заставило нас отправиться обследовать три десятка деревенек вроде той, что мы сейчас покидали, и скитаться выискивая и выкорчевывая семена зла.
— Ну наконец. — прокряхтел он дочитывая послание. — Думал не дождусь.
И сплюнул в дорожную пыль.
— Куда теперь?
— В Баймейл.
Я мысленно присвистнул. Наконец- то нас отправили пусть и приграничный, но крупный город. А чем крупнее город — тем больше награда за выполненное задание цеха, и тем оно сложнее. Впрочем, на самом деле сложных дел для моего учителя просто не существовало. Он давно мог сидеть в столице и сам раздавать указания но…тогда это был бы не он.
Остановиться на одном месте, — это было не про него, ему хотелось тащить свое дряхлое тело по всей стране и чувствовать себя живым.
Так что эта новость воодушевила меня, от радости я несильно пнул нашу старую клячу чтобы она побыстрее трогалась в путь.
Гончая же тем временем рассыпалась горсткой желтой костяной пыли, словно ее тут никогда и не было.
Заночевали в лесу. Я еле сумел втащить нашу повозку в сторону от дороги, на опушку леса. Три раза наши клячи застревали с повозкой в грунтовой дороге. Пришлось даже толкать повозку что было сил. А еще и учитель со своими противными стонами.
— Ох…
— Ах…
Я ненавидел это оханье и аханье учителя издаваемое на каждом ушибе и толчке. От этого и так раздражающая дорога становилась еще более невыносимой. Однако, всё это я держал в себе.
Когда стали стоянкой, я пошел собирать хворост, разводить костер, и добыть какую — то дичь. Камни для этого годились вполне, их я с детства метал неплохо. Достаточно было маленькой частицы некро энергии и от касания такого камешка зверек тут же падал обессиленным, — ну а там дальше делов — пустяк. Подбежал, — Удар, — и дело кончено., когда странствуешь от одной глухой деревеньки к другой хочешь — не хочешь научишься охотиться, чтобы прокормить и себя и старика.
Когда я все приготовил, мы как следует отужинали. После я проследил, чтобы учитель выпил мою настойку, он же в свою очередь проследил чтобы я выпил свою. Такой вот обоюдный ежедневный ритуал, только вот поскольку готовил обе настойки я сам, то знал ингредиенты обоих и совсем не волновался о том что учитель чего напутает во время приготовления. Впрочем, парочку раз учитель таки сболтнул лишнего забыл что я его новый ученик, — он перепутал меня с кем — то из своих старых. Речь шла о парочке любопытнейших ритуалов, естественно я тут же втихую записал эту информации. Увы, последнее время кроме краткого утреннего забытья, память старика была весьма устойчивой, я уже начал подумывать о том что либо ингредиенты выдохлись и негодны, либо старик уже привык к настойке и приобрел какую — то устойчивость к ней.
Размышления мои прервало появления довольно шумного человека. Один взгляд на него, и становилось понятно почему он путешествует в одиночку. Здоровенный детина в легкой кожаной броне, парочкой кинжалов за поясом и боевым топором наперес. По сравнению с ним я выглядел как щупленький паренек, да, собственно, им я и был. Такой мог раздавить меня одной рукой и не напрячься.