*
[1] 1291г
[2] Папа Николай IV короновал Карла II Анжуйского королём Сицилии, которая ему уже не принадлежала, в обмен на признание сюзеренитета Святого престола. 31 марта 1282 года после Сицилийской вечерни, Сицилия попала под власть Арагона. Хайме II Арагонский и его брат Фредериго были отлучены от церкви.
[3] Бонифаций VIII
[4] от 24 февраля 1296г – Clericus Laicos – о налогах на клириков.
[5] 17 августа 1296г Филипп издает запрет на вывоз из Франции лошадей, военной амуниции или денег, а в этот момент во Франции находилась большая часть папской казны, и появляются анонимных 2 трактата: Disputatio inter clericum et militem (о том, что Иисус Христос умирал за всех, не только клириков) и Antequam essent clirici.
[6] Сдавший свои позиции Папа 7 февраля 1297г пишет письмо Филиппу, потом в марте издает буллу «Romana Mater», в которой аннулирует буллу Clericus Laicos для Франции (как особая привилегия для короля). В это же время в Парижском университете происходит диспут «Возможно ли Папе отречься от папской тиары», т.е. можно ли отказаться от божественной миссии? Ответ был дан отрицательный и обнародован, что означало – бывший Папа Целестин был не прав, отрекаясь от власти, а Папа Бонифаций – не настоящий Папа.
[7] до конца 1298 года
[8] Bernard Saisset, с лета 1301 года
[9] На королевские диоцезы наложен интердикт, в ответ 10 апреля 1302г в Нотр-Даме было это зачитано послание, что Папа претендует на роль светского феодального синьора над королем Филиппом Красивым, узурпирует права ему не принадлежащие, а значит – еретик, которого нужно осудить на поместном соборе. Поражение королевского войска во Фландрии при Кутуре ослабило позиции Филиппа, потому что там погибли все три его ведущих советника – Пьер Флотте, Робер дАртуа и граф Сен-Поль. В итоге на собор прибывают 39 епископов из 79-ти. Но Филиппа не низлагают, как это было сделано с Фридрихом IV. 18 ноября 1302г выходит булла Unum Sanctam.
[10] 24 ноября 1302г Филиппу был предъявлен жесткий ультиматум, 18 марта 1303г король он ассамблею, и отправляет папе ответ. 13 июня 1303г состоялась новая ассамблея в Лувре (26 епископов, вся профессура Парижского университета), на ней было объявлено, что Папа – еретик и идолопоклонник и нужно срочно созвать Вселенский собор. Кульминацией стало постановление, что Бонифаций VIII аннулирует все бенефиции епископам и всем университетам, отлучает Филиппа от церкви, которое должно было быть обнародовано 8 сентября 1303г. Но в сентябре новый советник короля Гийом де Ногаре, с отрядом воинов, приезжает в Ананьи, врывается в папский дворец, и в ходе борьбы Папа получает опасный удар по голове. Бонифаций VIII умер 20 октября 1303г.
Следующий Папа Бенедикт XI за короткое время правления успел примириться с Колонной, отменил Clericis laicos, отправил послов во Флоренцию, простил Филиппа Красивого, без всех условий. 7 июля 1304г он умер, конклав длился 7 месяцев, потому что он был разделен на 2 партии – за Филиппа или против. Папой был избран француз Климент V, бывший архиепископом Бордо.
[11] 13 октября 1307 года
========== ЧАСТЬ III. Глава 1. Яд белладонны ==========
Джованни проснулся от громкого вскрика Гийома, потом услышал его возмущенную речь на арабском, обращенную к неизвестному собеседнику, но ничего не разобрал, кроме того, что тот упомянул чёрта. Он быстро вскинулся и распахнул глаза. В неясном свете увидел, что его друг сидит рядом на разложенном на полу тюфяке, обхватив себя за плечи, вздрагивает и раскачивается из стороны в сторону, с выступившей испариной на лбу, а глаза у Гийома при этом открыты, но смотрят в пустоту. Джованни коснулся его руки, потом, видя, что нормандец не приходит в сознание, сел перед ним на колени и хорошо встряхнул, схватившись за оба плеча. Взгляд Гийома приобрел осмысленность: «Джованни!» – прошептал одними губами, улыбнулся как спасителю и уткнулся горячим лбом юноше в шею. Джованни обнял его, погладил по спине:
– Дурные сны?
– Да, давно не было, – ему показалось, что Гийом шмыгнул носом, – вчера, когда тебе рассказывал, опять вспомнил.
Джованни слегка отстранился, ласково проводя ладонью по ткани камизы, огладив шею, грудь, живот, пока не уперся в возбуждённый член, начиная догадываться, что происходит, что именно так терзает его нового друга. Еще прошлым летом, когда память о днях, прожитых в душном борделе Марселя, начала восстанавливаться, его яркие ночные грезы доставляли те же мучения, заставляя вспоминать тех, кто в нём перебывали, помимо его воли. «Я получал за это деньги, понимая смысл того, что делаю. А Гийом? Сколько раз его подвергли насилию? И какому? И он тоже приучил себя находить в этом удовольствие». Но, будучи шлюхой, Джованни смог найти разные способы справляться с собственным вожделением, а нормандец – нет.
– Мне стыдно, – Гийом закрыл ладонями лицо, пряча в них горючие слезы. – Признаться… возможно, только ты… поймёшь… сможешь понять…
Джованни опустил голову, пряча улыбку, несмотря на то, что избитое тело еще болело, он чувствовал в себе силы и знания, а главное – желание переменить роли и стать проводником для покалеченной рабским пленом души нормандца:
– Ты сможешь мне довериться?
– Да, – Гийом отнял руки от лица, с надеждой и мольбой вглядываясь в Джованни. – Что мне делать? Ты сможешь исцелить?
– Просто ложись и не двигайся. Со времени твоего возвращения у тебя никого не было? Только грёзы?
Нормандец кивнул, опуская голову на подушку. Джованни потянул его камизу вверх, открывая своему обозрению обнаженное сильное тело, которое сейчас напрягалось под его взглядом в нетерпеливом ожидании настойчивых прикосновений, обещающих возродить в нём пылающий огонь и утолить тщательно подавляемую рассудком страсть. Он освободил от ворота камизы шею Гийома, но оставил на заложенных за голову руках, сковав возможные движения, утверждая своего любовника в мыслях о полном подчинении. Подтянувшись на руках, он навис, накрывая его своим телом, и властно смял поцелуем губы, упираясь своим просыпающимся членом в его пах, заставляя согнуть в коленях ноги и раскрыться пошире.
– Тебя готовили или грубо брали? – Джованни задал новый вопрос, решая с чего начать.
– По-разному. Но я не хочу насилия, – дыхание Гийома становилось более частым, по телу пробегала мелкая дрожь. Он метнул обеспокоенный взгляд в сторону светильника, заправленного маслом. Джованни проследил за ним. – Это потом. А сейчас ты должен быть расслабленным, глубоко дыши, закрой глаза. Мне нужно тебя предупредить, чтобы ты не питал иллюзий: ты хочешь наслаждения, вспоминаешь ощущения, которые испытывал, но даже при всей моей осторожности – ты почувствуешь сильную боль.
– Боль за боль? – из груди Гийома вырвался стон, когда Джованни прикусил его сосок, сползая вниз, закончив с поцелуями в области ключиц, пряди его волос щекотали ребра, усиливая возбуждение. Италик заглотил его член, и в то же время надавил пальцами, обильно смоченными слюной, на вход, медленно вводя один за другим в сопротивляющийся вторжению анус. Гийом прогнулся в спине, больше не сдерживая громких стонов, задвигался навстречу. Приученный за время рабства получать удовлетворение через унижения и боль, нормандец больше не смог вернуться к нормальной жизни.
– Зачем ты себя так долго мучил? – Джованни разогнулся, когда почувствовал, что Гийом сейчас окажется за гранью собственного сознания, только продолжил доводить его нутро до экстаза, массируя пальцами правой руки внутренние струны, управляющие пламенем страсти, разлитым по телу нормандца. Своей же левой рукой он вливал силы в вены на собственном члене, подготавливая его к возможному соитию. – Опытная шлюха-женщина смогла бы сделать тебе то же самое, спросил бы Гумилиату!
– Она бы всё рассказала Готье! – простонал Гийом и широко распахнул глаза, приподнял голову, посмотрев на Джованни с нежностью, – это сейчас всё изменилось, когда появился ты и он… понял, испытал сам… – он опять откинулся, закрыв глаза.
Джованни снисходительно хмыкнул, ощущая собственное превосходство, поскольку нормандец рассуждал сейчас, как малое дитя: – И что теперь? Свою девственность будешь для Готье хранить? Решай, пока я до масла не добрался! Или Готье позовём? – что-то заставило его обернуться. Господин де Мезьер стоял в дверях и пожирал их своим леденящим взглядом. Он сделал шаг вперед, отпихнув Джованни в сторону, и сгрёб Гийома в охапку. Тот только всхлипнул, понимая, что произошло.