Разбойники были в ужасе. Маленький ребенок, весь покрытый чужой кровью, демонстрировал такое мастерство мгновенного убийства, что просто глаза вылезали из орбит. Они бежали прочь от деревни, но как далеко им удалось бы зайти? Закончив в деревне, мальчик отправился в погоню.
Сбегая от резни в деревне, бандиты бросились в лес, что стало их самой большой ошибкой в жизни. В лесу способности к выслеживанию и быстрому передвижению захватившего тело Вешки тренированного убийцы в разы превосходили любого из беглецов. Зиргрину не потребовалось даже двух часов для того, чтобы найти и прикончить каждого сбежавшего.
«Это все?», — мысленно спросил Вешка, ментально шипя от боли.
«Да», — ответил Зиргрин, доставая из пространственного кармана одно из сохранившихся от прошлой жизни мощных лечебных зелий и вливая его в горло ребенка.
Вешка был просто маленьким мальчиком. Бывший убийца представить себе не мог, как именно он до сих пор терпел всю ту боль, которую вызывали движения, рассчитанные на тренированное и закаленное тело бойца. Стойкость Вешки вызывала неподдельное уважение, так что убийца пожертвовал своим ограниченным запасом особых лечебных зелий, которые могли вылечить практически любую травму. Впрочем, после такого перенапряжения Вешке на исцеление все еще потребуется не один день, да и Зиргрин ощущал, как накопленная в душе энергия от убитых людей начинает накрывать его каким-то эйфорическим безумием, стоило лишь немного расслабиться и отойти от напряжения боя.
«Вернешь мне тело?»
«Верну. Потерпи немного, ты сам не дойдешь до деревни — слишком много травм».
Ощущая, как с каждым шагом он все хуже осознает окружающую действительность, Зиргрин с огромным трудом вернулся в деревню. Безразличным взглядом обозрев разбросанные по площади десятки трупов, он только холодно хмыкнул. Убийца действовал так быстро, что бандиты сообразили весь ужас ситуации лишь после смерти трети из них. Потом они пытались дать отпор. Если бы они сразу побежали, Зиргрин вряд ли смог бы найти и убить каждого. Но одно неверное решение определило их судьбу. Да и сложно было с самого начала всерьез воспринимать опасность от ребенка. Многие даже пробегали в ночной темноте мимо него, думая, что резню устроил кто-то другой.
Вся земля была бурой от впитавшейся крови. Зиргрин не мог поглотить всю энергию крови убитых противников, иначе их кровь обратилась бы в бурый порошок. Когда-то именно этот эффект стал его своеобразной визитной карточкой, но в те времена он был еще жив, а руны на клинке служили для питания мириад подконтрольных низших элементалей воздуха. Теперь меч питал одну лишь душу погибшего убийцы, которая физически не могла вместить в себя всю силу крови разумного существа.
Доковыляв до колонны, Вешка рухнул перед смотревшими на него с ужасом деревенскими. Из окровавленной руки мальчика выскользнул узкий клинок с горящими на лезвии алыми рунами. Меч немедленно метнулся к колонне, вновь погрузившись в нее по самую рукоять. Только теперь Зиргрин позволил себе полностью расслабиться. Накопленная от убийства более трех сотен человек энергия немедленно стала захлестывать его сознание. Его душа буквально утопала в кровавой эйфории. В памяти мелькали сцены каждой из посеянных смертей, позволяя вновь пережить это непередаваемое чувство, когда клинок входит в чье-то тело, обрывая его жизнь.
Ослабив свою волю, одушевленный меч осознал, как сильно просчитался. Его разум не смог сопротивляться эйфории, которой не добиться ни одним наркотиком в этом мире. Время шло, а он все никак не мог вырваться из этого океана удовольствия. Снаружи вокруг него сконденсировался жутковатый кровавый туман, вынуждая деревенских держаться как можно дальше от колонны со странным мечом. Внутренне же Зиргрин медленно усваивал энергию отнятых жизней, снова и снова переживая в своем безумии счастье кровавой резни. Он не был виноват в том, что потерялся в этом ощущении, в конце концов, у него ранее не было никакого опыта убийства в роли меча. Если бы это был один, или даже десяток человек, то убийца легко смог бы справиться с нахлынувшим безумием. Но он убил более трех сотен за короткий период. Разумеется, его неподготовленное сознание не смогло сопротивляться ранее неведомому ощущению. Словно в насмешку, именно в это время его душа ощутила странный отдаленный призыв, однако он был настолько поглощен переживаемым удовольствием, что просто проигнорировал зов. Зов нарастал в течение нескольких дней, пока, в конце концов, не прекратился. Это событие было зафиксировано лишь краем сознания Зиргрина, так как в это время он всей душой отдавался безграничному кровавому наслаждению.