Через пару часов в лагерь вернулись разбойники. Наиль даже замер, удивившись их внешнему виду. Это оказались вовсе не пожилые мужики, а довольно молодые ребята, самому старшему на вид едва можно дать двадцать пять лет. Побрившись и отмывшись, они словно превратились в других людей. И только щербатые пугливые улыбки напоминали о их истинных личностях. У разбойников не было более половины зубов, а другая половина состояла из желтых или коричневых.
— Да уж… — пробормотал Наиль, пытаясь понять, как такие крепкие и внешне не уродливые парни превратились в лохматых оборванцев.
— Это… приказывай, шеф… — нерешительно выдавил один из бандитов.
— Устройте себе какое-то жилище, — кивнул юноша в сторону своего полностью завершенного шалаша. — Костер разведите. Не бойтесь, никто дым не увидит, здесь место магией защищенное Я поесть добуду.
Наиль немного смутился, когда эти бандиты обратились к нему, как к шефу. Он не был привычен раздавать приказы, так что слегка растерялся, решив подумать, как себя вести, когда вернется с охоты. Увы, дичи в округе было действительно очень много, так что его охота не затянулась.
Зиргрин был при жизни ужасным поваром, так что и Наиля ничему не научил. Юноша мог, при желании, просто поджарить тушку над огнем, но долго так питаться просто невозможно. Иса, разумеется, ничему брата тоже не учила, готовя ему пищу сама. Да и некогда было Наилю учиться готовке. В плотном графике составленных Зиргрином тренировок парню не хватало времени даже на сон.
— Вы готовить умеете? — поинтересовался юноша у троицы бандитов.
— Ну… в лесу-то как без этого? — почесал лысый затылок один из них.
— Тогда займитесь, — бросил Наиль двух кроликов рядом с костром, достав из пространственного кармана подаренный Сиваном котелок и несколько корнеплодов, довольно вкусных и сытных в вареном виде. — Ах да, вот ваши противоядия. Пустые флаконы помыть, после чего вернуть мне. У меня их не так много осталось.
Он положил три маленькие мензурки прямо поверх кролика, после чего отошел, чтобы потренироваться в стрельбе из арбалета. Через некоторое время Наиля позвали есть. К этому времени наступили сумерки, но юноша, глаза которого давно были изменены зельями Зиргрина, продолжал попадать в цель, ни разу не промахнувшись. Благодаря ночному зрению даже в полнейшей темноте парень мог относительно неплохо видеть.
«Завтра отработай стрельбу из неудобных позиций», — напомнил Зиргрин завершившему тренировку с арбалетом ученику.
«Понял».
Разбойники готовили, конечно, не так вкусно, как Иса, но есть это было вполне можно.
— Сильно не наедайтесь, иначе вам будет вдвойне плохо, — предупредил он своих «кукол для битья».
После ужина началась тренировка рукопашного боя. Наиль постепенно осваивался, адаптируя полученные навыки под реальные цели. Процесс шел достаточно быстро, так что Зиргрин надеялся за месяц закончить с этим и продолжить путь в Затон.
Что удивило, как меч, так и его ученика — так это скорость обучения разбойников. Проводя спарринги на протяжении большей части суток, избитые до неузнаваемого состояния бандиты постепенно стали перенимать некоторые приемы от своего мучителя, иногда даже умудряясь дать ему достойный отпор. Юному убийце постепенно даже стало интересно с ними драться. Он стал поощрять своих пленников за инициативы, а когда один из них достойно продержался несколько минут и даже умудрился подловить Наиля во время исполнения приема на секундной заминке, Зиргрин выделил из своих запасов особенно ценное зелье. На следующее после приема зелья утро этот смельчак обнаружил, что у него выросли все зубы и зажили старые раны. Даже хромота от давнего перелома прошла бесследно. Впрочем, опасный яд тоже нейтрализовался, так что Наилю пришлось насильно влить разбойнику новую порцию. Воодушевленные примером своего товарища, остальные тоже стали стараться.
Наиль намеренно не интересовался их именами, дав каждому номера и запретив называть друг друга иначе. Он сам не знал, зачем так поступил. Просто за почти месяц совместных тренировок уже не мог думать об их убийстве, а сближаться все еще опасался. Хоть юноша всячески старался держать дистанцию, все же не смог полностью избежать некоторой привязанности. Зиргрин молчал, не вмешиваясь в эту ситуацию. Его ученик был еще подростком, почти все детство которого прошло в лесу за тяжелейшими тренировками. Это одиночество требовало выхода. Одушевленный меч слишком хорошо понимал парня, так как сам пережил когда-то нечто подобное. Вот только убийце лучше не создавать дружеских связей, иначе это не приведет ни к чему хорошему.