— Пусть. Это лучше.
— Заткнись и не дергайся, а то обездвижу! И нечего тут мне сопли развешивать! Тоже мне, воин называется.
Он замолчал, прекратив свои вялые попытки сопротивления. В конце концов, она права. Он — воин. А значит, сможет послужить своему клану и слепым. Но как же это гадко!
Откуда-то пришли еще голоса. На этот раз он легко их узнал. Его собственные боевые товарищи видимо решили, что разведчик попал в беду, и поспешили его отыскать. Или его останки на худой конец. Да и все равно другого пути через перевал не было.
— А это еще что такое? Крошка, ты — нечисть?
— А что, не видно? Не мешайте мне.
Командир моментально разобрался в происшедшем, просто обозрев окрестности и уважительно пересчитав мертвых волкодлаков. Но отвлекать странную девушку глупыми вопросами не стал, рассмотрев, чем она там занимается. Просто скомандовал разбить здесь лагерь. Не бросать же боевого товарища и эту талантливую девицу! Эрика просто жалко, а вот барышня может и сгодиться на что.
— Да, веселое было время. Надеюсь, никогда больше не повторится.
Альбина последний раз провела пальцами по щеке разомлевшего пациента и вернулась к своим записям.
— Я тоже надеюсь. Кстати, а что ты делаешь сегодня вечером?
— А? — почему этот вопрос был 'кстати' осталось неясным, — да так, ничего вроде.
— Тогда, может, в оперу сходим? Там сегодня премьера.
— Куда?
Такого вопроса девушка не ожидала. Вот чего угодно ждала, а этого нет! В оперу? Она? С Эриком?
Но отважный воитель уже протягивал вытащенные из кармана билеты.
— Пойду переоденусь.
Кирилл только помотал головой, избавляясь от их невысказанной нежности повисшей в комнате и мешающей сосредоточиться на основах темных искусств. И отчего-то на душе его стало тепло, словно это его грела целительная сила.
— Ну здравствуй, Кирилл.
Мужчина вытянулся в удобном кресле, явно наслаждаясь каждой секундой своего бытия. Замерший посреди этого помпезного великолепия мальчик, машинально распрямил плечи и попытался принять горделивую позу, по привычке защищаясь от всего на свете. Раз уж этот неизвестный тип решил развлечься за его счет, то, по крайней мере, стоит минимизировать это удовольствие.
— Тебе не нужно бояться меня, малыш. Я не причиню тебе никакого вреда.
Голос его был очень искренним. Таким уверенно-спокойным, обволакивающим, таким открытым.
— Ты кто? — попадаться на эту удочку Кирилл так и не научился.
— Я? Я — твой отец.
Эта новость так впечатлила юношу, что он почувствовал настойчивую потребность немедленно сесть. И сжать кулаки. Альбина бы сказала, что нельзя бросаться на людей, даже если очень хочешь их убить, особенно, если они сильнее тебя и являются хозяевами положения. Сначала нужно понять, что происходит, потом выработать план и только потом убивать! Не раньше.
— Тот самый отец, который так и не женился на моей матери? Говорят, ты погиб?
Кирилл устроился в кресле напротив, машинально скопировав горделивую позу своего собеседника. Правда, уже через секунду такое предательство со стороны своего тела было им замечено, и ученик некромантки поспешил исправить положение, вспомнив, как обычно сидит в кресле Эрик. Расслабленно и, вроде как, безразлично, однако угрозы от ветерана исходит, хоть ложкой ешь! У Кирилла так, конечно, не получилось, но это было все равно лучше, чем быть похожим на врага.
— Не совсем так, — Этьен усмехнулся, одними уголками губ, разгадав маневр молодого человека, — я не погиб, просто, отправился в другой мир. Не по своей воле. Поверь, у меня не было другого выбора!
— Не думаю, чтобы это меняло дело.
Не убивать. Выслушать. Спланировать.
— То, что у нас вышло с твоей матерью — чудовищное недоразумение! Поверь! — он даже привстал с кресла, будто собираясь дотянуться до собеседника, — она была так молода, а я… я не смог понять ее. Я виноват, да, но… но поверь, не было дня, чтобы я не жалел о нашем разрыве.
— Ну, и чего ты хочешь теперь?
Подобный поворот беседа здорово озадачил Кирилла. Строго говоря, он мало знал о событиях, предшествующих его рождению. Мама об этом говорить отказывалась, немедленно хватаясь за меч, при любом упоминании об отце. Слуги шептались о чем-то, но понять о чем мальчик не мог при всей своей гениальности.
— А ты очень на меня похож. Поверь, я рад тебя видеть.
Похож. Сейчас он и сам это видел. И понимал, отчего мама так кривилась, когда видела его. Сын напоминал ей о любовнике. Но вот что за чувства это были? Боль от преданной любви или злость на чем-то не угодившего ей мужчину? Ведь очень может быть и такое! Угодить ей было попросту невозможно.