Убедившись, что смена сегодня выпала именно Маугуру и стража будет нас игнорировать, мы двинули в сторону невольничьего рынка. Поели хорошо, так что можно взяться и за какую–нибудь серьезную работенку. Например, натаскать для лошадей и рабов воды, поработать зазывалами или еще что. Планировали выручить медяков пять–семь на троих — младшие будут просто стоять на подхвате — а вечером пойдем к Риге, что работала кухаркой в небольшом трактире на том берегу Нипса. За несколько медяков и две бочки воды, мы получали от нее пару кусков черствого хлеба, а иногда и по миске жидкой похлебки, что должна была вот–вот стухнуть. Хозяин трактира держал свиней, но хватало всем, особенно, если все проворачивалось на заднем дворе, подальше от глаз посетителей.
День прошел относительно спокойно. Мы на самом деле выполнили пару поручений, а за пять медных еще притащили от реки целую бочку воды для лошадей — у колодцев была слишком большая толчея, а носильщики совсем задрали цены.
Как только мы прикатили тележку с погруженной на нее емкостью, полной речной воды, торговец споро подошел, шаря в карманах. Я знал, что будет дальше, а вот младшие стали, разинув рты.
— Что, оборванцы, интересно? — подмигнул нам торговец и достал из кармана небольшой самоцвет размером с ноготь в тонкой медной оправе.
— У–у–у-у… — потянули некоторые ребята, подходя поближе.
Магия — это всегда интересно.
— А не жалко его на воду–то спускать? — осмелел и спросил Сопля.
Торговец только хмыкнул.
— Так это же так, безделушка. Мне знакомый колдун по серебрушке за штуку заряжает, а не как эти гарнизонные снобы, что по пять дерут, — похвастался мужик, после чего подцепил за маленькое колечко шнурок, сжал медную оправу пальцами и опустил амулет в бочку.
По воде пошло желтое свечение, которое моментально превратило местами мутную речную воду в хорошую, будто из колодца. А может и лучше. Я такие номера видел не раз, а вот наши младшие все еще удивлялись. Бесплатное магическое представление! Да какое бесплатное? Еще и пять медных дадут! Да и торговцу, даже если заряжать амулет в гарнизоне, по деньгам было то на то. Нас к колодцу не пустят носильщики — погонят в шею, а за свою работу на рычагах и донос воды еще четыре–пять серебра спросят. А по пути половину расплещут. Не то, что мы с ребятами — мы старались довезти бочку полную, чуть ли не в край.
Как только желтый свет пропал, работорговец ловко выдернул разряженный амулет очищения — который был, по сути, амулетом лечебным, такой и к ране можно приложить или порезу какому — и быстро спрятал камушек в кармане.
— Дядь, а можно водицы попробовать? — спросил один из мелких.
— Давай малой, добрый я сегодня, — с полуулыбкой ответил работорговец.
Пока младшие крутились вокруг бочки, мы с Граном и торговцем отошли чуть в сторону и получили расчет — пять медяков, как и договаривались за такую несложную работу.
Как только солнце стало клониться к закату, а торг на рынке стал угасать, мы всей компанией двинули на южный берег Нипса, к Риге. Ладонь, сжатую в кармане в кулак, приятно грели девять медных монет. Кроме бочки с водой мы за день выполнили еще пару мелких поручений. Теперь денег достаточно, чтобы не только поесть вечером, но и купить на завтра буханку лежалого хлеба у пекаря. Или даже кулич у лоточника — они были по четыре медяка. Но это уже лакомство.
Загодя отправили к кухарке Соплю, убедиться, что нам что–нибудь оставят, да и сообщить, что сегодня мы готовы поработать. Так как Сопля был самым мелким и при этом — самым юрким, то подобные поручения выполнял обычно именно он. Кроме нас Рига подкармливала еще несколько групп ребят, так что полакомиться хлебными корками и похлебкой из рыбьей требухи удавалось не всегда.
Уже подходя к реке я, идущий позади ребят, заприметил нашего гонца. Нос расквашен, ухо — фиолетовое, а сам Сопля из последних сил сдерживал рыдания и глотал слезы, стараясь не сорваться в девичий рев.
— Эй! Что случилось? — окликнул я младшего, обгоняя остальную шайку и выходя вперед. — Ты что, попался?
— Попался… — хныкая и размазывая кровь по лицу, ответил Сопля.
Я нахмурился. Понятно, кто оприходовал нашего быстроного. Банда Дамара — парни, что обитали у самого берега реки, на окраине Нипса. Когда крепкий и рослый Финн от нас ушел, эти дураки возомнили, что могут решать, когда нам переходить на тот берег, а когда — нет. Поговаривают, что Дамар метит в воры, да не просто в карманники, а в душегубы. Был он здоровый и злой полукровка — мать у него рабыня из восточной Пресии — и уже через пару лет его начнет бояться не только уличная шпана и бродяги, но и взрослые.