Вот только с сигнальным контуром пришлось повозиться. Если колдовать печать Рад, то она принимала форму круга, так что сигнал заметят и те, кто войдут внутрь комнаты… Так что мне пришла другая идея, с которой я сразу же прискакал к Ирману — так мне не терпелось поделиться идеей со слугой.
— Эонх и Лагу! — с порога заявил я.
— Мы в «назови руны» играем? Эпель и Нид! Что Эонх и Лагу? — раздраженно спросил Ирман.
— Я могу наложить на дверь печать Лагу, чтобы отвести от нее чужие глаза, а за порогом оставить печать Эонх, которая поймает любого, кто войдет внутрь! — довольный, сообщил я. — А уже внутри самой комнаты можно и контур сделать, я попробую поставить печать так, чтобы ее край заходил к тебе через стену. Чтобы контур не было видно в коридоре.
Ирман внимательно посмотрел на меня, а потом только покачал головой:
— Хорошая идея, Рей. Иди, колдуй. Только аккуратно, чтобы никто не видел!
Довольный собой, я аккуратно вошел к учителю, чтобы привести в действие мой план.
Конечно, все это можно было сделать и с помощью третьей печати защиты — все три голубые руны отлично взаимодействовали между собой — но я еле-еле мог справиться со второй печатью атаки, а тут — пятые руны… Нет, все будем делать по порядку.
Если печать Лагу легла на дверь легко, то вот с Эонх у меня возникли проблемы. Это была руна на стыке защиты и атаки, по какой-то причине отведенная к охранным. Обычно ее надо было наводить на цель или же использовать в связке с руной Рад, чтобы сотворить парализующий контур, а вот просто поставить «капкан» на точку на полу у меня не получалось — буквально несколько минут и моя печать растворялась в воздухе. Обычно долгосрочная Эонх применялась в амулетах.
Пути у меня было два — покопаться в запасах учителя и найти подходящий драгоценный камень, или даже вырвать из фляги один из алмазов, что дал нам кибашамский купец, или же попытаться сотворить вторую печать защиты, перепрыгнув сразу через три вида рун.
Я представил, что бы сказал Осиор, который сейчас тихо сопел, укрытый сразу несколькими одеялами. Ох, какой нагоняй устроил бы мне учитель, только заикнись я о подобном колдовстве! Но Осиор сейчас был до бессознательного состояния окурен сладким дымом желтоцвета, так что остановить меня было некому…
Я стал создавать контур охранной печати, раз за разом, просто чтобы почувствовать ток силы пятых рун. «Прогревал каналы», как говорил Осиор. Когда внешний и внутренний контуры стали получаться у меня меньше, чем за минуту, я приступил ко второму этапу своего магического эксперимента. Сначала сотворить просто печать Рад, чтобы найти нужный размер руны. С третьей попытки у меня получилась печать нужного размера. Сигнальное кольцо ложилось на пол перед порогом и потом уходило через комнату в левую стену — к Ирману.
Активировав несколько раз сигнальную полосу, чтобы убедиться, что у меня все получилось правильно, и успокоив прибежавшего на магический свет слугу, я приступил к заключающему этапу моего плана. Второй печати Рад-Эонх.
«Границ нет», — прозвучал в голове голос Эдриаса и я не был уверен, проснулся ли это мертвый колдун, чтобы подбодрить меня, или же это просто разыгралось воображение.
Сначала руны Рад и Эонх никак не хотели становиться внутрь печати. Я пытался разместить более тяжелую Эонх ближе к центру, но без подсказок учителя она раз за разом буквально выбивала руну Рад за пределы внутреннего контура, с небольшим хлопком разрушая еще не напитанную силой печать.
В комнате же сильно воняло дымом желтоцвета, и уже спустя полчаса у меня сильно закружилась голова, а руки и ноги стали, будто тряпичными. Я понял, что мне нужно передохнуть. Так что для верности я накинул еще один контур Рад и вышел из комнаты учителя, отправившись в главный зал.
Чаю тут после обеда не подавали, так что пришлось попросить самого легкого сидра, что был в запасах трактирщика. Казалось, я насквозь провонялся дымом дурмана, не только одежда, но и волосы и даже кожа.
Сидр оказался кислым и противным, но мне так хотелось смыть сладостный привкус с глотки, что он пришелся в самый раз. Хоть перебьет вкус дурмана, что едва не скрипел на зубах.
В этом состоянии меня нашла Витати.
— Чего такой зеленый? — спросила девушка, а после, сев рядом, принюхалась. — Ты что, у своего учителя в комнате был?
— Угу, — кивнул я, прикладываясь к щербатой кружке и морщась от гадкого вкуса дешевого сидра.