— В следующий раз будь аккуратнее с колдовством, Рей! Я просил поставить сигнальный контур, а не расставлять на меня ловушки! — рычал мне в лицо противный слуга, когда действие заклинания наконец-то прошло, и он добрался до нашей с Витати комнаты.
Я стоически выслушивал брань Ирмана, дочь Келанда же откровенно забавлялась, наблюдая за ситуацией со своего лежака.
— Так смотреть надо было, где круг начинается! — попытался я дать отпор, чем привел слугу практически в бешенство.
— Ты должен думать своей пустой башкой о последствиях! Ты ученик мага, а не я! — прошипел Ирман.
— Хорошо! Хорошо! Как обновлю печать, поставлю еще одну — просто сигнальную! На шаг шире! Так пойдет?!
— Пойдет! — резанул слуга и вышел, хлопнув дверью.
Из коридора еще пару мгновений доносилось ворчание слуги, после чего хлопнула вторая дверь — уже в комнату Осиора, после чего все стихло.
— И долго это будет продолжаться? — спросила Витати. — Насколько я помню планы твоего учителя, мы должны были за шесть недель добраться до восточного побережья, а там по тракту — к Шамограду. А мы уже неделю торчим здесь. Он вообще как, оклемается?
Ответа на этот вопрос у меня не было. Как долго Осиор пробудет без сознания? Поясной маг до сих пор валялся в бреду, а когда приходил в себя, начинал выть от боли. Желтоцвет мы использовали сейчас даже не как дурман, что притуплял чувства, а вообще, как снотворное. Но долго так продолжаться не может, ведь пыльца, как говорили в порту Нипса, мозги в кашу превращает. А учитель был нужен нам в здравом уме, нужен мне.
— Не знаю, надеюсь, скоро, — пожал я плечами.
За прошедшую неделю Ирман пару раз выбирался в город и нашел для нас транспорт — старую почтовую повозку с крытым верхом и пару лошадей к ней. На эту покупку ушла почти половина оставшихся у нас денег — пятнадцать полновесных. Хотя я уверен, прижимистый Ирман еще не менее дюжины монет спрятал в каком-нибудь дальнем конце сундука, на самый черный день.
Почему выбор пал на такой транспорт? Как справедливо заметил слуга, я держаться верхом не умел, да и учитель, даже если придет в себя, сесть в седло сможет не скоро. Так что лошади для всех четверых отпадали — хотя Витати, узнав, что ей, уроженке степей, придется трястись в какой-то телеге, очень яро запротестовала. Но тут ничего не попишешь — деньги, что мы отложили на путешествие, сейчас сжирала дорогостоящая аренда, ведь драли с нас по двенадцать серебрушек в день без учета еды. И это при учете, что Ирман сходил на рынок, к столам менял, и перевел деньги Лаолисы в имперскую монету, не давая больше трактирщику задирать цену из-за «неправильного» серебра. Благо, что хоть система монетного счета в Дагерии была такой же, точнее, это весь прочий континент считал так же, как и в Империи.
А вот во второй раз в мою охранную печать, которая, кстати, с каждым разом давалась мне все легче и легче, попал тот, кого мы вообще не ожидали увидеть замершим посреди комнаты. В ловушку печати Рад-Эонх угодил сам Осиор.
Как выяснилось, поясной маг в полубредовом состоянии решил, что может сам добавить пыльцы желтоцвета в курительницу, что стояла как раз в том углу комнаты, что был закрыт защитным контуром. Мы все в это время были в комнате Ирмана — слушали рассуждения слуги о том, как будем транспортировать учителя в Бенжу, и что нам может понадобиться в пути. Так как звук собственного голоса слуге очень нравился, то наше «совещание» крайне затянулось и в тот момент, когда в комнате зажегся голубой охранный контур, я едва не выдал своей радости. Хотя свидетельствовало это о том, что кто-то пролез в комнату учителя.
Первой отреагировала на сигнал Витати — девушка в один момент оказалась у двери, сжимая рукоять короткого кинжала, что она добыла в бою на палубе, как трофей — следом бросился Ирман, выуживая из-под рубахи амулет, ну а потом уже я, как последний аргумент и маг-целитель, что обычно держится за спинами товарищей.
Ввалились мы в комнату учителя почти синхронно. Ирман чуть не саданул по собственному нанимателю боевым амулетом, но Витати вовремя ударила слугу по рукам, не давая привести амулет в действие.
— Он сам! Встал! — крикнула девушка, отступая в сторону и давая нам рассмотреть застывшего у курительницы Осиора.
По лицу поясного мага было видно, что он слабо понимает, что произошло, но при этом очень мучается от боли.
— Рей! Сними заклинание! Живо!
— Так что я?! Я не умею! Витати!
Дочь Келанда демонстративно закатила глаза, после чего сделала два шага к скованному силой Эонх магу и, положив руки на грудь Осиора, стала аккуратно пропускать через ладони энергию дикой руны Вун.