– Позови караульных, – Фогерт метнул грозный взгляд на растерявшегося Хайнца. – Быстро! Пусть снесут ее вниз и пошлют за цирюльником.
Писарь убежал, а цехмистер Струк поднялся и помог перепуганному Урсу удержать обмякшую мать на табурете. Допрос закончился, так и не начавшись. Прево ощутил, как от злости у него начало дергаться левое веко. Он закрыл глаза ладонью, чтобы не видеть отвисшую челюсть вдовы и струйку слюны, потекшую из уголка рта.
Сдерживаясь из последних сил, сын мастера Графа судорожно вздохнул. Через мгновение по его щекам покатились слезы.
Встреча с судьей состоялась вечером у него в доме. Фон Шонхельму давно перевалило за шестьдесят, подагра грызла ему ноги и все служебные дела он, по-возможности, решал у себя в жилище. Сейчас, одетый по-домашнему, сидел в глубоком кресле с высокой резной спинкой и слушал доклад прево. На голове старика красовался любимый черный колпак, ноги укутывало шерстяное одеяло, а уголки тонких губ были опущены, придавая узкому лицу унылое выражение.
– Вдову привели в чувство и отправили домой, – равнодушно рассказывал Фогерт, – так что все бумаги я еще не оформил. Снял показания только с сына.
– Что сообщил мальчик? – поинтересовался судья. – Куда ездил его отец?
– Две недели назад мастер Граф вместе с племянником уехали к клиенту… Кстати, племянник ему не родня, а сынок золовки с хутора под Мабахом. Так вот, Урс – сын ювелира и его ученик, – рассказал, что в октябре к ним приезжал некий дворянин. Он прослышал о мастерстве Петера Графа и захотел, чтобы тот произвел для него ремонт каких-то драгоценных украшений…
– Фамилия клиента известна? – перебил старик. – Откуда он приезжал?
– Его зовут Венк фон Швертвальд, – ответил прево. – Весьма достойный молодой человек – мы немного знакомы. Служит графу Ландеру и, когда был у нас в городе, заходил ко мне передать привет от одного старого друга.
– Я знаю, о ком вы говорите, – сказал фон Шонхельм. – Он тоже нанес мне визит…
Судья не договорил и, нахмурившись, уставился на свои колени. Фогерту показалось, что он хочет сказать что-то еще, но раздумывает, стоит ли. Наконец старик посмотрел на собеседника, и прево продолжил:
– Фон Швертвальд пригласил ювелира за город к своему приятелю. У того имение неподалеку от Мевеля. Драгоценности, которые нужно было отремонтировать, стоят очень дорого, и мессир Венк хотел, чтобы работа шла у него на глазах. Вот мастер с племянником и уехали в поместье. За шестнадцать дней отсутствия Граф дважды передавал жене записки, где сообщал, что все в порядке. Их привозил один из слуг владельца поместья.
– Вряд ли господин фон Швертвальд имеет отношение к убийству ювелира, – вяло заметил судья.
– Я тоже так думаю, – согласился Фогерт. – Пошлю завтра секретаря к мессиру Венку, чтобы записал показания, но, скорее всего, на мастера с племянником, когда они возвращались домой, напали злодеи и убили. Тогда мы, возможно, отыщем еще один труп. Или сын золовки сам убил и ограбил дядю.
– А что это за мальчишка? – спросил судья. – Он мог совершить такое преступление? Хм… Нужно узнать, сколько денег вез с собой ювелир. Если сумма большая, то парень мог и соблазниться.
– Сумма пока неизвестна, так как Граф домашних в свои коммерческие дела не посвящал. Но раз он уехал из Мевеля на такой срок, то, наверное, речь шла о порядочных деньгах. Завтра вечером я смогу сказать точно. Что же касается разбойного люда, то это, наверняка, пришлые. Слава богу, последнее время в окрестностях Мевеля было спокойно. Убийство Графа – третье за год на всю округу. Первое случилось в пьяной драке, второе из-за бабы.
– Я помню, – кивнул фон Шонхельм. – Ревнивый любовник зарезал мужа.
Прево мысленно усмехнулся: судья перепутал, в том убийстве нож воткнули в спину любовника. Но Фогерт не стал поправлять начальство – ему хотелось домой и он продолжил:
– Честно говоря, чем больше я думаю об убийстве Графа, тем сильнее мне кажется, что преступление совершил племянник. Помнится, кто-то раньше доносил о нем, как о весьма беспокойном субъекте. Драки, выпивка, девки, – неуверенно перечислил Фогерт. – Но официальных жалоб не поступало.
– Раз вы так считаете, то примем за версию, – предложил судья. – У вас большой опыт. К тому же, Каспар, в нашем деле излишние мудрствования только уводят расследование в сторону. Отыщите племянника и, скорее всего, вы найдете убийцу.
Прево поморщился. Он совершенно не хотел заниматься этим делом. Поэтому попытался уговорить Паскаля переслать бумаги имперскому комиссару по уголовным делам. Не все же им в столице бездельничать.
Выслушав аргументы полицейского, фон Шонхельм отрицательно покачал головой.
– Убийство практически раскрыто, – сказал он, – нужно только отыскать главного подозреваемого. Зачем отдавать такое простое дело чужаку? Соберите у всех свидетелей показания, опросите тех, кто знал мальчишку, и вам сразу станет ясно, на верном вы пути или нет. Если он раньше вел распутный образ жизни, то я объявлю его в розыск, как подозреваемого в убийстве. По всему курфюршеству.
Поняв, что старик не передумает, Фогерт согласился. Случай действительно не выглядел тяжелым, опыт и чутье подсказывали, что найдя пропавшего племянника живым, он сможет закрыть дело. Если бы тот просто сбежал от разбойников, то уже объявился бы в городе. А раз прячется – значит виновен или замешан. Уж что-что, а признание мерзавца его люди получат сразу после поимки. Главное – поскорее поймать этого Ганса Цимма.
Глава пятая,
в которой Урсу делают предложение
Кто-то принялся колотить в парадную дверь дома, и беседа прервалась. Мать взглянула на Урса:
– Сынок, сходи – посмотри, кого Господь послал.
– Очень некстати, – сидевший напротив вдовы Струк нахмурился. – Я не хотел бы продолжать беседу при посторонних. Только начали и…
– Не волнуйтесь, – сказала женщина. – Нам не помешают. Если это ко мне, то Урс посидит с гостем на кухне. Ты слышишь, сынок?!
– Да, матушка, – откликнулся подросток уже из прихожей.
Он подошел к двери и открыл зарешеченное смотровое окошко. Оказалось, что пришли к нему: снаружи стоял Кайль – сын мастера Криппе от первого брака. Будущий владелец пивной – худой, невысокий паренек – был на год младше ученика ювелира. Дружили они с самого детства. Урс верховодил на правах старшего, но Кайль не возражал, так как от природы был добряк и простяга.
– Привет, заходи, – открыв дверь, пригласил Урс. – Скорее, а то холода напущу. Ну, чего стоишь?
– Не-а, у меня еще куча дел, – Кайль протянул другу накрытую холстиной корзинку. – Держи гостинцы – это твоей матери. Папаша вам колбасок и пирог прислал.
– Спасибо, – паренек взял у товарища подарок, поставил на пол. – Ты сегодня вечером свободен?
Румяное от мороза лицо Кайля мгновенно оживилось.
– Могу попросить отца, чтобы отпустил, – ответил он быстро. – А что?
– Сегодня жеребьевка, – напомнил Урс. – Забыл, растяпа?
– Точно, – приятель заулыбался. – Ребята Крепость еще два дня назад достроили. Будем в одном отряде?
– Это уж как жребий ляжет. Так тебя отец отпустит?
– Отпустит. Он говорил, что обязательно придет посмотреть на Игру.
Каждую зиму, после наступления Нового года подмастерья и ученики в Мевеле проводили традиционную Игру. Рядом с замерзшими прудами Монеткой и Грошиком строили снежную Крепость. Потом молодежь при помощи жребия делилась на два отряда. Один защищал укрепление, а другой пытался взять его штурмом. С каждой стороны набиралось по несколько сотен человек, и сражение разгоралось жестокое. Без вывихнутых рук и ног не обходилось, а выбитые зубы даже не шли в счет. Ежегодная "битва" была в Мевеле настоящим событием, и посмотреть на нее собиралось множество горожан. Подогретые вином и пивным пуншем зрители переживали происходившее на ледяном поле очень азартно. Бывало, доходило и до драк между почтенными отцами семейств.
– Тогда я зайду за тобой после того, как провожу матушку из церкви, – Урс поежился от холода. –Ладно, беги давай, а вечером я приду к вам.