- С чего начнем? - спросил Слесарь.
- Будем чинить кровлю.
- На кровлю в ремонтном цехе специализированная бригада есть, - возразили рабочие.
- Фандюк?
- Слушаюсь... - неохотно отозвался Петруха.
- Будет придан к тебе ученик и сварщик Етишкин. Заодно станины поправите и крепежные рамы вытяжных вентиляторов. Тех, что на крыше стоят. Там давно дребезжит что-то.
- В ремонтном цехе... - начал было сварщик, Етишкин, да не договорил, сообразив, что вентиляторы к кровле не относятся, и придется ремонтировать их своими силами, как уже бывало не раз. Лезть на крышу и тащить за собой сварочный кабель было ему неохота.
Тем не менее, влезли. Етишкин зря волновался: крепление оторвалось по сварке лишь у одного вентилятора, шов был длиной сантиметров пятнадцать - работы на пять минут и пол-электрода, а значит, весь день он мог, предоставленный самому себе, прохлаждаться на крыше или загорать - по выбору. Он втащил оба кабеля, массу прикрутил к станине, спустился на сварочный пост. И пропал.
Иван же придирчиво огляделся. Кровля была залита битумом, и никакой ветер, пусть ураганный, никакого вреда причинить ей не мог. Но металлические листы, там, где происходила стыковка с отверстиями - с теми же вентиляторами, со сливными трубами - кое-где оторвало и унесло в неизвестность, надо было нарезать новых и залатать.
Солнце припекало. Иван скинул спецовку, чтоб, не теряя времени, позагорать в процессе работы. Петруха же предпочел остаться в спецодежде, на куртке которой сзади кто-то написал белым по черному: 'арёл'.
- Зря ты пиджачок скинул, - сказал он.
- А что?
- Что, что... Спускайся вниз, подойди к кладовщице, пусть выдаст тебе лист жести. Миллиметровой. Поднимешься с этой жестью наверх. Да ножницы захвати. Воротники на месте нарежем. Звать Александра Федоровна. Легко запомнить: как Керенского. Усёк?
- Кого?
- Кладовщицу. Шурочку.
- Так Шурочка или Александра?
- На месте сообразишь. Я ведь тоже...Ого... Того...Однако поубавилось озорства с возрастом.
Складская дверь была заперта на три замка. Но кладовщица тут же нашлась. Отлучилась, мол, на минуточку. Чертыхаясь, принялась отпирать.
- Надо было тебе столько замков вешать? - сказал Иван. - Раз на минуточку.
- Да ты на людей посмотри, - сказала она. - Ни одной рожи нормальной нет, все унылые. А от уныния до кражи со взломом - один шаг.
Была она белокура, и хотя еще менее, чем невысока, но Ивану понравилась. И было ей не тридцать, как он вначале предположил, а лет двадцать шесть.
- Можно я позже еще и за мылом зайду? - спросил он, расписавшись за жесть.
- Месяц что, кончился?
- Нет. Неделя еще.
- Вот через неделю и заходи, - сказала кладовщица.
И впервые взглянула на него внимательно. Иван знал уже, что смотрят они так пристально только тогда, когда оценивают тебя как партнера. Он не возражал. Лишь бы оценка была нормальная. Для начала - не ниже тройки. Как за химию. А там подтянем предмет.
Лист в отверстие, которое вело на крышу, не пролез. Поэтому Иван оставил его на площадке под люком, а сам спустился за ножницами в слесарку. А когда вернулся и поднялся в люк, то поначалу никого не увидел. И лишь позже, внимательней обшарив глазами плоскость, нашел с краю крыши Етишкина, свесившего голову за парапет. Из горла его вырывались сдавленные звуки. Нет, он не просто глядел вниз. Блевал?
- Плохо брат? - посочувствовал он молодому сварщику.
Тот поднял голову и обернул к нему белое лицо. Иван поразился его бледности, впервые заметив, что сварщик был конопат. Обычно лицо в таком положении наливается кровью, а у него наоборот отхлынуло, как у мертвеца.
- Г...г... готов... - выдавил из себя Етишкин.
- Кто готов? - переспросил Иван, и тут же сообразил, что сварочный кабель, конец которого уходил за край крыши, неспроста так туго натянут. Он даже оглядываться больше не стал, бросившись к парапету, сообразив, что Петрухи на крыше нет.
Он перегнулся через бордюр, выглянул. Петруха висел, вцепившись правой рукой в кабель. В первое мгновенье показалось Ивану, что тот еще жив. Но тут же надежда отпала, едва он увидел, что горло наставника захлестнула петля, пальцы меж шеей и кабелем посинели, а голова свесилась набок - как у людей, находящихся в сознании, никогда не бывает.
- Давно висит? - быстро спросил он.
- Откуда мне знать...
- Как его угораздило?
- Как, как... - проквакал напарник. - Если сонную пережало - конец.
Он еще на что-то надеялся, электросварщик Етишкин.