Мы вывалились из густых зарослей на открытое пространство и Смерть замерла, глядя вперед. Я остановился рядом и тоже уставился в сторону, куда смотрела Госпожа.
Да, это было кладбище. Достаточно большое, кстати. Чуть дальше края захоронений виднелись огоньки в окнах сельских домов. Слишком близко, однако…Не очень удобно.
Вообще, показательный момент. В этом мире люди спокойно живут рядом с погостом. Во всех мирах Веера никому ничего подобного не пришло бы в голову. Потому что помимо реальности живых, есть еще Тень. Ее отбрасывает каждый мир. В Тени обитают нечисть и духи. Злобные сущности тех умерших, которые своими деяниями не заслужили вообще никакого перерождения. Так вот для духов лучшее место охоты — это кладбище.
— Четвёртый вариант достигается путем вселения в мертвое тело злобного духа — бетайласа. — Выдала вдруг Смерть. Она по-прежнему стояла возле кромки леса, откуда мы вышли, и вомательно изучала погост, находившийся ровно перед нами.
— Кого⁈ — Переспросил я, не удержав свое изумление. — Невозможно искусственно вселить духа в мертвеца! Они любят живых людей. Они их обожают. Эмоции, чувства. Они сами выбирают жертву и входят в нее. Вообще невозможно управлять ими.
Я ожидал услышать что угодно, но не это. Бетайлас — нежить, злой дух. Обычно он охотится на людей, свесившись вниз головой с ветвей деревьев, растущих на кладбищах и землях, где кремируют покойников. Либо где произошло очень жестокое убийство. Там граница между Тенью и реальным миром максимально тонкая. Я однажды видел истинный облик бетайласа. Это огромный получеловек полулетучая мышь. Бетайласы хитры, коварны и очень агрессивны.
— Малыш… — Смерть покосилась на меня из-под полуопущенных ресниц. — Ты сейчас просто внимательно слушай. Бетайласы размны. Но чтобы подчинить себе даже одного из них, требуется высокое магическое мастерство. Однако, бетайлас хороши тем, что сами заботится о приобретенном теле. Поддерживают силы, лечат раны, следят за пристойным внешним видом. То есть, если дух вселился в человека, по внешним данным ты никогда это не поймёшь. Он будет вести себя очень естественно. Так вот… В качестве слуги бетайлас великолепен. Твои приказы он будет выполнят быстро, четко и не без творческого подхода. Бетайлас не чувствует боли, очень силен. Но если ты утратишь контроль над ним, он попытается уничтожить тебя.
Смерть замолчала. Причем, молчание это было весьма красноречивым. В этом молчании имелось больше, чем в тысячи словах.
— Зачем ты сейчас уделила внимание именно бетайласу? Способов же пять? Два знакомых мне и три, которые относятся к некромагии. — Спросил я, испытывая некоторое волнение в груди.
Волновался, наверное, потому что уже знал, каким будет ответ Валькирии.
— Малыш, у меня есть подозрение, что ты каким-то очень удивительным способом ухитрился притащить в мёртвый мир, который не имеет Тени, бетайласа. Не просто притащить, но и вселить его в мертвеца. Вот, собственно говоря, это мы сейчас и проверим. Идем.
Смерть двинулась вперед. Шла быстро, не оглядываясь. Старая, хитрая дрянь знала наверняка, что смогла удивить меня.
Глава 6
Я провожу эксперименты
— Госпожа, вот. Вот тут. Свеженький. Только сегодня привезли. Прекрасный экземпляр. Поглядите, совершенно целый. Я уж расстарался. Все для вас.
Я с интересом наблюдал за мужчиной, суетившемся вокруг нас. Какой-то слишком карикатурный тип. Даже для встречи на ночном кладбище, которая сама по себе отдает мистической драмой, он выглядел крайне специфически.
Мужик, небольшого роста, с лысой головой, был квадратным. Честное слово. Просто квадрат, который удивительным образом ухитрялся быстро передвигаться на маленьких, кривых ножках. Шеи у него не имелось вообще. Нет, чисто теоретически она, конечно, была. Человеческую физиологию никто не отменял. Но слишком короткая и толстая. Поэтому казалось, будто вытянутая, словно яйцо, голова, просто сразу росла из широких, слишком прямых плеч.
Лицо у кладбищенского сторожа, а я так понимаю, урод был именно кладбищенским сторожем, тоже не подвело. Оно полностью соответствовало телу. Совиные, на выкате, глаза имели тёмные, весьма заметные мешки под нижними веками. Ресниц и бровей то ли не было совсем, то ли они у мужика оказались слишком светлыми, практически белыми. Нос картошкой и неестественно вытянутый рот дополняли картину.