Вторая попытка приказать системе состоялась уже после того как сестра вернулась. Лекарство к тому моменту уже полностью влилось в меня и судя по всему, работало оно как укрепляющее. Тогда же мне и всучили пачку таблеток, одна из которых, как мне поспешили сообщить, была разжижающей кровь, а другая тем самым снотворным, которое я просил. Пить его я не стал, но очень долго благодарил мою «спасительницу». А когда та вышла за пределы комнаты, показал в спину не очень-то приличный жест, состоящий из одного пальца. Улыбка сестры стала совсем уж опостылевшей, и лишний раз напоминала мое же отражение в зеркале: самодовольное и ироничное. Свои недостатки в других людях ощущаются остро, а раздражают-то как… когда выберусь, обязательно не изменюсь, на зло вот таким вот мазелькам.
Я заставил себя подняться. Вышло это не сразу, пришлось поделить это действие на мелкие части: сесть, встать, пройтись. Но вместе с движениями лень отходила на второй план и силы кое-как возвращались. Треугольники входа мягко светились, усталость ломала ноги, но я заставил себя набрать в грудь воздуха и сказать:
-Откройся…
Снова интерфейс:
Система:
Реализация команды «откройся» «Двери (медкорпус)»
Рассмотрение команды…
Одобрено
Хе-хе, даже Сим-сим добавлять не пришлось! Жалко только ноги не держат. Если сейчас спалят, как оправдываться? Как бежать? Хреново дело. Впрочем, последние время, дела только такими и были. Победа, однако. Маленькая, но победа. Сейчас только таким и радуемся. А ведь даже последствия от Приказа иначе ощущаются. Видимо дело в отдаче: когда приказ не срабатывает, в обратку бьет, как в последний раз…
Интересно, они следят за этой дверью? Могут узнать, кто её открыл? Вполне возможно, что там отображается технический номер. В таком случае, лучше шустрее перебирать лапками.
Я вышел в знакомый коридор. Там было пусто. Пускаясь вдоль стеночки, невольно вспоминал пещеры Четырех Небес и очень радовался, что система здесь полностью не отключалась. Проблема местного заведения была такая же, как и в средневековом аналоге: ни хрена не понятно, но очень интересно. Указателей нет, ориентиров нет, плана здания тоже нет и вокруг только переплетения коридоров с периодическими «дверями» в виде треугольной мозаики.
За очередным поворотом услышал шаги. Они были быстрые, громкие, но это был не бег. Скорее, суетливое шарканье по полу. Так обычно ходят профессора, и так никогда не ходят те ребята, которые привыкли ломать позвоночники. И спрятаться негде… даже если одну из мозаик открою, мне надо будет время на перезарядку, чтобы закрыть обратно. Значит импровизируем.
Остановившись в центре коридора, привалился к стене и, задрав голову к верху, пустил слюну с уголков губ. Должно было выглядеть реалистично, вкупе с подергивающимися руками и стеклянными глазами. Усталости сделала свое, даже почти играть не пришлось.
В противоположной стороне появилась фигура в знакомой мантии. Остановилась. Замешкалась. Все это я видел боковым зрением, не решаясь повернуть головы, но даже контуров было достаточно, чтобы понять, что у этого экземпляра была с собой… дубинка. Но не простая, а волшебная. Она имела свойство искрить всем корпусом и трещать разряжаемыми вольтами. Один раз пропустить такой, и мозги поплавятся…
-Эй! – голос был старческий и глухой. Фигура подошла ближе. – Эй! Поднимайся!
Я не реагировал. Уилсон, твои уроки не прошли даром. Знал бы ты, как мне тебя не хватает… на крайняк можно было тобой в этого деда запустить.
Фигура подошла ближе и каждый её шаг отдавался глухим «шарк» по всему коридору. Интерфейса он не призывал, но держал перед собой шокер на вытянутой руке и периодически жал на кнопку, заставляя оружие мерцать.
-Живой? – ткнув мне в плечо кончиком палки спросил незнакомец.
-Живой, - ответил я, улыбнувшись как можно маниакальнее и вовсе состроив рожу, которой можно было б шугать детей на новогодние праздники.
То, что произошло потом, случилось быстро. Старик пискнул, спустил кнопку шокера, но не рассчитал, что я ударю его голени. Словом, он сам же рухнул на свое оружие и ещё какое-то время дергался в адском плясе. Ноги елозили по полу, издавая быстрые, редкие «шарк-шарк», а потом стихли.