Люди здесь живут далеко не глупые, как бы мне ни хотелось уверить себя в обратном. Они точно такие, каких я и до посещения этого мира видел. С той лишь разницей, что знания у них лет на триста устарели. Так или иначе, мое псевдодворянство рано или поздно раскроется. Это однозначно. И последствия коснутся не только меня, но и других людей, которые мне очень дороги: Миланы и наших будущих детей. Эх, если бы речь шла только обо мне, то я бы, не задумываясь, этот вариант выбрал. Но приходится думать и о других.
Хорошо, какие еще есть варианты?
Ну можно, например, стать любовником императрицы. Тогда в обмен на мои жаркие объятия ее величество легко подарит мне требуемое. И таких примеров в истории – тьма. Только вот муж ее, император Конрад III, – на редкость суровый мужчина. Когда о нем разговор заходит, люди даже голос понижают. Нет, он не кровожадный тиран или сатрап, но говорят, что строг, очень строг. И вряд ли он поймет, что я не из низменных чувств помогаю его супруге рога ему наставлять, а движет мною нечто светлое и прекрасное. Такое, как любовь к прекрасной даме, к другой прекрасной даме, разумеется. Не оценит он этого, как пить дать не оценит. Да и где гарантия, что не пошлет она меня с моими притязаниями, императрица? Вали, скажет, куда подальше, не быть тебе бароном. Бароны, они такие… – и мечтательно улыбнется при этом. А у порога ее комнаты я поинтересуюсь: ваше величество, тогда, может быть, хотя бы одно дворянство? Затем ловко увернусь от ее башмачка.
Да и вообще, как говорят, Элеонора своего мужа очень любит. Ничего у меня не получится. Это мне от отчаяния такие мысли в голову лезут.
Ладно, хоть имя придумал. Для начала неплохо.
Времени у меня, как мне кажется, не больше полугода. Милана уверяла, что будет ждать вечность, но так только в сказках бывает. И потом, вечность для молодых и очень симпатичных девушек обычно именно через такой срок и заканчивается. Что-то циничные у меня размышления выходят. Так ведь и поможет мне сейчас только здоровый цинизм. Иначе отправлюсь туда, откуда только что убыл, и буду серенады под балконом петь, это у меня всегда хорошо выходило. Но не получится, не та ситуация. Гийд – он и в Империи гийд.
Мы с Миланой так и не заснули в ту ночь. Я обещал, что вернусь, как только получу проклятую полоску стали, которая называется шпагой. И я обязательно ее получу. И все у нас будет хорошо.
Сейчас мне необходимо забыть обо всем, что будет мешать моему плану. Нужно загнать все чувства в дальние уголки души. Расслабляют они, делают мягким и добрым. Мне же нужно быть твердым как кремень. И окончательно решить для себя: или добьюсь, или сдохну. Только так. Вот только стоило ли отправлять меня черт знает куда для того, чтобы я сделал то, что и дома мог успешно сделать. Я ведь как только увидел Милану, так сразу и понял – все, пропал. Но хватит о чувствах. Я – кремень.
Хийом, старший торгового каравана, к которому я примкнул, не производил особого впечатления. Внешность невыразительная, небольшого роста и такой худой, как будто на солнце очень долго вялили. Но стоило заглянуть ему в глаза, и становилось понятным, почему все слушаются его с полувзгляда, полуслова и полужеста.
Договорились мы с ним примерно так же, как и с Пронтием. Еду вместе с ними, они меня кормят из общего котла, никаких ночных дежурств и всего остального-прочего. Только дешевле вышло, до столицы осталось всего несколько дней пути. И питаться одному. Одному.
Стоп. Уже забыл о своем обещании? Вспомнил? И правильно сделал. Главное, в корне загасить.
Обоз состоял из двенадцати телег, груженных бочками с вином. У хозяина каравана свое дело в столице, напрямую связанное с грузом, он вино продает. И тот напиток, который ему везут на этих телегах, – с собственных виноградников.
Не сомневаюсь, что дело у него поставлено на широкую ногу, поскольку караван этот постоянно курсирует по маршруту: столица – виноградники – столица.
Нет, до самой столицы я с ними не поеду. Хоть и идет караван резвее по сравнению с предыдущим обозом, но в одиночку все равно быстрее получится. Денька три-четыре с ними, а дальше выхожу на финишную прямую и иду в отрыв.
Чтобы перед самым Дрондером на разбойников нарваться, нужно обладать особой удачей. Об этом и еще о многих других вещах мне рассказал Хийом. Нормальным оказался мужиком. Жизнь повидать успел, ему было о чем поведать. Я больше кивал да поддакивал. Послужить Хийом успел от души, но и без этого в его жизни произошло достаточно много событий.
От него я и узнал, кто такие «дикие» – оказывается, так бойцов Дикого эскадрона называют. И все сразу стало понятно, это я о Годиме.