После ужина, накрытого под навесом, я отправился в свою комнату. Тибор остался за столом, как и большая часть проживающих здесь мужчин.
Оставшись один, я решил опять потренировать ту нелепую позу, которая никак у меня не выходила. За этим занятием и застал меня Горднер, войдя без стука в комнату. Мы поднялись на второй этаж. Усевшись, он какое-то время рассматривал меня, затем жестом показал на один из свободных стульев.
Мы немного поиграли в молчанку. Взгляд у барона был тяжелый, а сам он производил впечатление человека, которого очень трудно чем-либо удивить.
Наконец он произнес:
– Господин герцог что-нибудь передавал на словах?
Герцог и на бумаге ничего не передавал, если тебе угодно.
– Нет, господин барон. Только указал адрес, по которому мне следует явиться. И еще добавил, что решение будет приниматься на месте.
Не соизволил его сиятельство мне объяснить никаких подробностей, я до сих пор в полном неведении, для чего мне понадобилось прибыть именно сюда. Надеюсь, что сейчас все прояснится.
– Мне нужны люди, и ты меня вполне устраиваешь. Мне абсолютно неинтересно, кто ты и что ты. Сразу по нескольким причинам неинтересно. И первая из них та, что люди, повстречавшиеся тебе вчера, были людьми небезызвестного Варона Кройта.
С этими словами он впился в меня взглядом, ожидая ответной реакции. Черт, любите же вы здесь называть незнакомые имена и при этом пристально вглядываться в лицо собеседника.
Похоже, вчера мне удалось досадить кому-то из довольно значимых людей, и теперь мне остается только примкнуть к тем, кто способен меня защитить. То есть крышует меня пан Горднер.
И еще, на столе у барона вскрытое письмо. Только вот сургучная печать осталась цела, Горднер оборвал бумагу вокруг нее. В том, что сургуч известен в этом мире, ничего удивительного нет, он получается из смеси пчелиного воска и древесной смолы. Не сомневаюсь, что такого добра здесь хватает.
Интересно то, что оттиск печати на сургуче очень напоминает родовой герб герцога Кейтского, я его отлично запомнил. Так что вполне возможно, что в письме парой строк упомянута и моя скромная персона.
Горднер же продолжил:
– Работа, которая тебе предстоит, ничем не будет отличаться от той, что тебе пришлось сделать вчера. Разве что твои вчерашние противники будут казаться щенками по сравнению с теми, с кем тебе по большей части и придется иметь дело. И еще, в ближайшее время нам необходимо покинуть Дрондер месяца на три-четыре.
В общем-то я и сам догадывался, что вряд ли мне придется под его руководством заниматься архитектурой, садоводством или дизайном веб-сайтов. Но чего ради я должен соглашаться? Тем более если отъезд предстоит на такой долгий срок. Все, что мне нужно, находится в столице. И пусть я еще сам не знаю как, но, по моему скромному мнению, добиться желаемого в Дрондере мне будет значительно проще, чем черт знает где.
И еще один момент: я не убийца. Просто вчера попал в такую ситуацию, где мне пришлось защищать свою жизнь. Пусть и не совсем обычными способами. Что касается, как его там, Варона Кройта, где гарантия, что завтра я не перебегу дорогу еще одному такому же, послезавтра список пополнится, а через некоторое время и целая коллекция подобных персонажей соберется.
Как бы мне тактично отказаться? Все, что мне нужно, я уже узнал, а подробности неинтересны.
– И что господин барон желает мне предложить? – Наверное, фраза у меня вышла не слишком удачной.
– Как что? Деньги, что же еще? Причем приличные деньги. Может быть, ты мне сам подскажешь, что тебе нужно? – Голос у него при этом звучал слегка насмешливо.
– Баронство, ваша милость. Я хотел бы получить дворянство и титул.
Ну вот, а я уж было поверил, что тебя действительно нельзя ничем удивить…
Глава 25
Общие знакомые
Похоже, удивляться барон отвык уже достаточно давно, потому что на пару мгновений выражение его лица стало довольно забавным. Затем он успешно справился с собой, но больше уже не усмехался. Я приготовился к любой его реакции. Сначала я даже решил, что сейчас Горднер вскочит на ноги и в гневе произнесет что-нибудь типа: «Да как тебе такое вообще в голову пришло, гийд!»
Признаться, я и сам полностью не отдавал себе отчета, почему произнес то, что он только что услышал. Вероятно, потому, что устал. Устал от того напряжения, что преследует меня все последнее время. Устал делать вид несокрушимого бойца, устал от неприятностей, которые меня постоянно сопровождают. Устал оттого, что не могу просто вернуться к герцогу Кейтскому, крепко прижать к груди Милану, заглянуть ей в глаза и увидеть в них радость. Ведь мы любим друг друга, так почему же этого недостаточно?