Мари засмеялась и отрицательно замотала головой, рассыпав золотистые, словно пшеница, волосы по плечам:
- Нет, вы точно ученик!
- Откуда ты знаешь? - продолжал настаивать на своем я. - Ты видела много учеников мисс Джойс? И все они подстригали утром в понедельник кусты в саду?
- Нет, я помню только одну ученицу мисс Джойс, - Мари с важным видом поправила подсолнух у себя в волосах, - но она тоже начинала с того, что подстригала кусты. Только тогда была пятница и шел дождь.
Я покосился на безоблачное ярко-голубое небо.
- В таком случае, похоже, мне еще повезло.
За моею спиной раздались тяжелые нечеловеческие шаги. Уже зная, что увижу перед собою либо Карла либо Клариссу, я обернулся к голему:
- Тут это, молоко привезли.
- Привет, Карл, - Мари как ни в чем ни бывало помахала рукой гомункулу. Непохоже, что бы она испытывала перед ним хотя бы тень страха. А вот выпусти такого на улицы Нижнего города...
- Доброе утро, юная леди, - кажется, даже с какой-то едва уловимой теплотой в голосе отозвался тот, кивнув ей. - Все верно, мастер Терранова, - повернулся он уже ко мне. - Позвольте, я заберу это.
- Да, конечно. - Я передал ящик ему с рук на руки, напоследок, впрочем, выудив оттуда одну бутылочку кефира. - А это мне, пожалуй. А то я еще даже не завтракал.
Карл молча развернулся на месте и зашагал по направлению к башне.
- Как? - ахнула Мари со своего места, всплеснув руками. - Вы не завтракали? А хотите... - она вытянула из телеги какой-то пестрый узелок, плюхнула его себе на колени и принялась разворачивать.
- Не-не-не! - поспешно запротестовал я, хотя от узелка потянуло вдруг таким сдобным духом свежей, только-только с пылу с жару выпечки, что впору было слюнками захлебнуться. - У меня все равно нет с собою денег, мне нечем вам...
Мари бросила на меня возмущенный взгляд.
- Не говорите глупостей! - она насупила черные бровки. - Вот, - отломив кусок от обнаружившегося в свертке небольшого круглого каравая с румяной корочкой, девочка протянула его мне, - это вам. Запросто так и все тут! Потому что никто не должен оставаться без завтрака.
Мой желудок громко и утробно заурчал, во всеуслышание заявляя, что полностью разделяет это мнение. Я вздохнул и все-таки принял хлеб.
- Спасибо. Я обязательно отплачу вам, юная леди. За мною кафе и хорошая порция мороженого, - пообещал я с благодарной улыбкой.
Девчонка вдруг вспыхнула трогательным румянцем и потупила глазки, торопливо заматывая остатки каравая назад в платок.
- Скажете тоже, - буркнула она едва слышно.
Моя улыбка невольно стала еще шире.
- Нам пора, - спас ситуацию позабытый было всеми Понтус. Он щелкнул вожжами и уже почти задремавшие на солнцепеке мулы, встрепенувшись, потянули телегу дальше по дороге.
- Всего доброго, - я помахал им вслед рукою.
Подсолнух в золотистых волосах девушки качнулся, проплывая мимо меня, и в воздухе повис, медленно планируя в дорожную пыль, как бы случайно оброненный платочек. Я быстро сунул подаренную горбушку хлеба в зубы и освободившейся рукой подхватил его уже почти у самой земли. Ухмыльнулся, не разжимая зубов, и, выпрямившись, внимательнее осмотрел свой трофей. Шелк, кружева и аккуратно вышитые в уголке инициалы М. и К. А еще от него пахло корицей и сдобой. Я покачал головой, улыбаясь своим мыслям.
Третий.
Свист тормозов, хруст гравия под протекторами и лязг жесткой подвески за спиной. Хлопнула автомобильная дверца, послышались приближающиеся шаги. Я сокрушенно вздохнул, сунул платок Мари в карман брюк и, вытащив изо рта хлеб, обернулся на звук, чтобы взглянуть на очередного, уже третьего подряд за последние несколько минут, гостя.
Это и в самом деле оказался автомобиль. «Граулер и Дюк» А2-33, модель пятнадцатого года, темно-синяя с хромированной решеткой радиатора и откидным кожаным верхом.
«Я и не знал, что они поставлялись в Малые Королевства», - машинально отметил про себя я, прожевывая оставшиеся во рту крошки.
От замершего у противоположной обочины дороги авто навстречу мне шел высокий, не смотря на белоснежный цивильный костюм с галстуком, явно военной выправки молодой мужчина с длинными черными волосами, схваченными на затылке в хвост. Он остановился, не дойдя всего пары шагов, и смерил меня внимательным оценивающим взглядом. Особо почему-то остановившись на бутылке кефира и горбушке хлеба у меня в руках.
- Чем могу служить? - первым нарушил я несколько затянувшееся молчание, чувствуя, как рот заполняется слюною, намекая на то, что ему мало каких-то там жалких крошек, и он требует немедленного продолжения банкета. В любой момент к нему грозил вновь присоедениться еще и желудок.