Отвернувшись к окну, она делала вид, что не замечает моего изучающего взгляда. Однако, когда экипаж, миновав лесок, выехал на открытое пространство, и по стеклу скользнули красные отсветы полыхающего уже в пол неба заката, я заметил на ее губах едва различимую тень мечтательной улыбки. И то, как дрогнул, чуть сдвинувшись вперед и застыв совсем рядом с моей ногой, мысок ее черного замшевого сапожка. Дилижанс в очередной раз качнуло, и ножка Марты будто случайно потерлась о мою. Улыбка на губах женщины стала явственнее. Она чуть наклонила голову, пряча глаза за полями шляпки с глядящим прямо на меня белоснежным бантом.
«Так Вольфганг все-таки не врал насчет своих амурных похождений?» - мелькнуло у меня в голове. Я украдкой покосился на остальных, но, как мне показалось, никто не обращал на нас с Мартой никакого внимания.
Мы бы, кстати, не заметили даже и того, что карета в какой-то момент свернула не туда, если бы не внезапно проснувшийся пастор, сунувший нос в окно со своей стороны и озадаченно поинтересовавшийся:
- А кто-нибудь знает, почему мы едем по дороге на Йерик, а не к мосту Дитриха Пятого?
- Как? Вы разве не знаете? - подалась вперед проповедница из Долгого Лога. - Мост через Сарру три дня тому как закрыли на ремонт.
- После того, как в него врезался потерявший управление пароход, - добавил ее муж. - Дилижансы теперь следуют в объезд через Йерик и паромную переправу.
Пастор протяжно зевнул и почесал в затылке.
- Странно. На станции в Ворчеке нас об этом не предупредили. Бардак, однако.
Проповедница часто-часто закивала, соглашаясь со святым отцом.
- Так значит, и ночевать нам придется не в таверне у моста... как там она называется... я запамятовала... - встряла не желающая мириться с тем, что не она находится в центре внимания, Розалия Бэнкс.
- Тут неподалеку тоже есть старый постоялый двор, - успокоила ее проповедница. - Мы остановимся там, а утром продолжим путь в столицу.
- Оу, а вы часто путешествуете здешними дорогами? - заинтересовалась мисс Бэнкс. - Вы так хорошо знаете окрестности...
Я отвернулся от болтушек и встретился взглядом с Мартой. Она уже открыто улыбалась, глядя в окно на проплывающие мимо поля.
II
Постоялый двор под незатейливым названием «Приют» оказался откровенно запущенным ветхим строением, притулившимся в конце какого-то вконец разбитого проселка, ответвляющегося от тракта и на добрую милю убегающего прямо в непролазную лесную чащу. Уж и не знаю, кому пришло в голову строиться в таком месте? Да и мрачные диковатого вида хозяева заведения не производили впечатление людей, привычных к частым гостям. Лесовики, одно слово.
- Какой ужас! - без обиняков выразила общее мнение относительно предложенного нам ужина Розалия Бэнкс, брезгливо отодвигая от себя глиняную плошку с гречневой кашей, приправленной шкварками и щедро сдобренной чесноком. - Макс, не ешь это! - она отобрала тарелку и у супруга. Тот проводил ее безучастным взглядом.
- Надеюсь, у них тут хотя бы клопов нет? - жеманно поправила пенсне мисс Вайзель.
- Или они хотя бы не кусаются, как бешеные собаки, - проворчал Лоренцо, брезгливо тыкая ложкой в кашу.
- А по-моему, ничего, - хмыкнул с неожиданным аппетитом уплетающий за обе щеки гречку Дарни-Младший. - Совсем как готовила моя матушка, упокой Свет ее душу.
Розалия Бэнкс воззрилась на него в немом ужасе. Казалось, даже перо у нее на шляпке распушилось, как хвост у испуганной кошки. Того и гляди, наша леди зашипит, зафыркает. Я ковырнул на пробу поверхность каши предложенной мне деревянной ложкой, отправил немного в рот и, прожевав, задумчиво констатировал:
- Есть можно.
К счастью, чай и пирог с брусникой, поданные недобро зыркающей на нас из-под кустистых бровей хозяйкой дома, оказались более чем сносными, и даже наши дамы по завершению ужина смогли отправиться в отведенные им комнаты не совсем уж голодными.
- Мисс, - я предложил руку поднявшейся из-за стола Марте, - позвольте?
Она улыбнулась уголками губ и, обхватив меня за локоть, направилась вместе со мною вверх по лестнице.
- Ах, даже не знаю, - негромко, так что слышать ее мог, должно быть, только я, проговорила Марта, - смогу ли я сегодня уснуть? В таком-то месте. - Ее пальчики едва ощутимо сжались на моей руке.
Я повернулся к женщине, надеясь увидеть ее лицо, но вместо этого уткнулся носом в ее белый бант, обращенный ко мне.
- Сюда, сюда, вот сюда, - семенил впереди нас хозяин постоялого двора. - Для кучеров, служилых, значит, мы на первом этаже постелим, за кухонькой, значит. А для гостей дорогих вот, извольте, значит, комнатки. Одна. Другая. И еще, значит... - Он толкал идущие вдоль длинного коридора по правую и левую руки двери, а следующая за ним с лучиною хозяйка проходила внутрь и зажигала подвешенные на стенах масляные лампы.