Посреди ночи его разбудил странный звук. Ивар сел, прислушиваясь, и даже не сразу понял, где находится. Он едва не рассмеялся, решив было, что совсем отвык спать под крышей и его потревожили обычные ночные шорохи. Ивар свернулся калачиком на мягкой соломе, но никак не мог заснуть. Он терпеливо ждал, пока сон опять одолеет его, — и вдруг услышал снизу негромкий стук, точно кто-то в темноте наткнулся на скамью. По лестнице неспешно приближались тихие, осторожные шаги.
— Как по-вашему, сестры? Нельзя ведь упустить такой случай? — прошептал кто-то, сопроводив слова почти беззвучным хихиканьем. Ивар лежал недвижно, задерживая дыхание, чтобы лучше слышать.
— Поглядим на них, — отозвался другой шепотом. — Мне с трудом верится, что это те самые. Толстяк, одноглазый, тупица — не такими я представляла Эльбегастовых соглядатаев.
— Тем легче нам будет с ними справиться, — прошептал некто третий, и Ивар узнал Сольборг. От этого голоса у него мурашки пробежали по спине. — Что же, начнем?
— Убери кинжал! Ты, Сольборг, слишком любишь вид крови. Скоро, скоро мы о них позаботимся… Главное — сделать так, чтобы они уж точно задержались здесь подольше, а самый лучший способ это сделать — устроить, чтоб один из них заболел. Прежде чем их прикончить, мы поразвлечемся как следует.
Ивар широко раскрыл глаза; по счастью, он лежал лицом к стене, а не к сестрам, стоявшим у него за спиной. Его меч остался висеть внизу, на стене, в знак доверия. Чтобы защитить себя и друзей, у него оставался только кинжал Бирны.
— Что ты имеешь в виду, сестра? — прошептала Торвор. — Превращать их в коней и по одному заездить до смерти? Славный способ протянуть их мучения подольше.
— Поживем — увидим. Сегодня ночью один из них отвезет нас на Свиной Холм, на большой сейдр. Мне не терпится показать товаркам новое превращающее заклинание. Сольборг, ты поедешь со мной — я не выпущу тебя из виду, пока в доме есть хоть один нож.
— Надеюсь, я-то в этом году сумею попасть на сейдр, — проворчала Торвор.
— Ты отправишься туда с Сольборг завтра ночью. А послезавтра мы, быть может, оставим Сольборг одну… с ее кинжалом.
У Сольборг заклокотало в горле.
— Эх, если бы сегодня уже было послезавтра! Ну, сестра, не медли. Кого мы выберем сегодня в рысаки? Скиплинга?
— Да нет же, дурочка. Он-то как раз должен остаться цел и невредим.
— Чем скорее мы подчиним его себе, Нидбьерг, тем лучше.
— Нет! Что, если он умрет? Я никогда прежде не превращала скиплинга в коня, а в моих книгах об этом народце почти ничего не сказано. Я не хочу рисковать и лишиться меча. Возьмем того, кто спит у самой двери, и покончим с этим.
— Молчуна? — встревоженно отозвалась Торвор. — Ох, он мне совсем не нравится. Боюсь, он все знает.
— Ну так избавимся от него прежде, чем он предостережет других! — шепотом воскликнула Сольборг.
— Сомневаюсь, что, если мы прикончим его во сне, это убедит других, что здесь им ничто не угрожает, — возразила Нидбьерг. — Если ты не доверяешь молчуну, Торвор, кого же предложишь взамен?
— Седобородого старикашку, который отнесся к нам так подозрительно. Поделом ему, а?
— От него веет Силой, — сказала Нидбьерг. — С ним, как с этим молчуном, одни хлопоты. Я не могу проникнуть в их мысли.
— Что же, остается толстяк в желтых штанах, но ведь он издохнет прежде, чем доставит нас на место, и придется нам возвращаться домой пешком. Конь из него слишком толстый и одышливый. Как насчет одноглазого старика?
— Разве ты доверилась бы ночью одноглазому коню? — осведомилась Нидбьерг. — Я — ни за что. И потом он чересчур стар. Колени у него слабоваты.
— Кто же тогда остался? Маг? Боюсь, из него выйдет отменно злобный конь, не говоря уже о магии. Если ты, Нидбьерг, собираешься заняться магом, поедешь на сейдр одна. Я уж лучше останусь дома с Торвор.
— Я как-то ездила верхом на Бурсилафе, — заметила Нидбьерг. — Это было не так уж трудно, хоть он и норовил поваляться на спине.
— Стара ты для таких глупостей, — проворчала Торвор. — Да и все мы уже не бедовые девчонки.
— Итак, — сказала Сольборг, — мы нашли изъян в каждом. Что же нынче за шпионы у Эльбегаста! Я-то думала, каждой из нас достанется славный конь.
— Не спеши, Сольборг. Вот самая подходящая цель для нашего заклятия. Самый младший альв, болтун с куриными мозгами! Я его сразу приметила — здоров, как дуб, и такой же умный. Он нас доставит на Свиной Холм и обратно и утром даже ничего не заметят.
— Ну конечно! Ты умница, Нидбьерг. Ну-ка, хватай его за лодыжку, и снесем его вниз. Помнишь, как во времена нашей учебы старый Гирда наколдовал себе коня через потолок?
Ивар услышал, как что-то поволокли по полу, затем до него донеслось мягкое шлепанье по ступенькам. Он попытался было перекатиться к Гизуру, но тело ему не повиновалось. Ивар стиснул кулаки, поджал пальцы ног, и наконец ему удалось скатиться с постели. Он с трудом сел, гадая, сумеет ли доползти до Гизура и разбудить его.
— Что это было? — спросила внизу одна из сестер. — По-моему, там кто-то шевелится.
— Не может быть. Слух тебя подводит на старости лет, Сольборг. Они выпили столько меда, что и коня свалило бы с ног. Ну как, поможете вы мне с заклинанием, или, как всегда, придется все делать самой?
Ведьмы запели заклинание. Ивар пополз по полу, слабый, как мешок, наполовину заполненный зерном. Он от души надеялся, что пол не скрипнет. Добравшись до постели Гизура, Ивар изо всех сил дернул его за ногу. Маг даже не шевельнулся и продолжал храпеть. Ивар стукнул его кулаком по голени, но добился лишь едва слышного мычания. Собрав все силы, юноша подполз к изголовью и потряс мага за плечи. Достиг он только одного: еще сильнее закружилась голова. Гизур, не просыпаясь, что-то протестующе проворчал. Ивар соскользнул на пол и рухнул, уткнувшись лбом в холодные доски. Его мучили тошнота и слабость, и во рту горел омерзительный привкус меда. Как он ни боролся с собой, дремота овладела им, и он уснул как убитый прямо там, где лежал, — на голых досках пола.
Проснулся он утром, когда все прочие давно уже были на ногах. Все тело ныло немилосердно, и вдобавок Ивар замерз, хотя лежал на своей постели, укрытый до подбородка теплым одеялом. Удивленный, Ивар сел и глянул на Флоси — тот дрых вовсю, в отличие от Финнварда, который, сидя на краю постели, натягивал сапоги. Скапти умывался в тазу с водой, фыркая и плескаясь, точно тюлень, Эгиль спорил с Финнвардом, Гизур уже куда-то ушел, а Эйлифир выглядывал в окошко.
Эта мирная обыденная сцена совершенно смутила Ивара. Финнвард несильно толкнул Флоси, а тот в ответ невразумительно зарычал и начал лягаться.
— Пошел вон, дай поспать! — ревел он. — Я не хочу вылезать из постели до завтрашнего утра — и не вылезу!
Альвы оставили его в покое и всей компанией спустились вниз. Ивар на цыпочках подобрался к Флоси и хотел приподнять его одеяло, чтобы глянуть на ноги, которые, если верить сказкам, должны были сильно пострадать от ночной скачки. Однако Флоси был не в духе и запустил в него сапогом.
Ивар спустился вниз, постепенно осознавая, что события прошедшей ночи ему просто приснились. Теперь он уже не ощущал ни вялости, ни бессилия.
По виду Нидбьерг, Торвор и Сольборг никак нельзя было сказать, что они провели бессонную ночь. Они приготовили для гостей обильный завтрак, а на ужин собирались зажарить барашка. Ивар вздрогнул, вспомнив Сольборг и ее кинжал, и пристально глянул на старуху, словно пытался угадать, вправду ли она способна зарезать гостя спящим или превратить несчастного странника в коня и заездить его до смерти.
Сольборг улыбнулась ему добродушно, словно бабушка внуку, и сказала:
— Если хочешь, Ивар, помоги мне зарезать и освежевать ягненка — конечно, если не боишься крови.
Ивар дернулся, и сердце его на миг бешено забилось, но почтя сразу он осознал, до чего же глупо ведет себя. Он поспешно согласился, надеясь в душе, что Сольборг не успела заметить неладного.