Ах вот оно что, понял Майлз. Наткнулась на какой-нибудь порнографический канал. Что ж, когда-нибудь это должно было случиться.
— И как они только смеют распространять такую мерзость! Клеветать на адмирала Форкосигана, принца Зерга, нашу армию! Я считаю, за такое продюсера надо поставить к стенке! А заодно и актеров, и автора сценария… У нас их всех бы…
Нет, тут порнографией и не пахнет.
— Прости, а что конкретно ты видела?
Бабушка, сидевшая в своем гидравлическом кресле, отозвалась с напряженной улыбкой:
— Я уже пыталась объяснить ей, что события поданы в художественной форме, чтобы драматизировать историю…
Элен зашипела, как разъяренная кошка, и Майлз умоляюще посмотрел на бабушку.
— «Голубая черта», — лаконично пояснила госпожа Нейсмит.
— A-а, я помню, — сказал Мэйхью. — Был такой фильм.
Майлз и сам хорошо помнил эту видеодраму. Первый раз ее показывали года два назад, когда он учился в здешней школе. Она доставила ему немало грустных минут. Речь шла об эскобаро-барраярской войне. Отец Майлза, в то время офицер генерального штаба, участвовал в неудавшемся вторжении на Эскобар. После трагической гибели командующих — адмирала Форратьера и кронпринца Зерга Форбарры, он возглавил разбитый и окруженный флот. Великолепно проведенное под его руководством отступление изучали в военных академиях Барраяра как непревзойденный образец тактического мастерства. Естественно, что у бетанцев — союзников Эскобара — была своя точка зрения на события. Голубой цвет, упомянутый в названии, был цветом формы бетанского экспедиционного корпуса, в котором служила капитан Корделия Нейсмит — нынешняя графиня Форкосиган.
— Это… это… — Элен повернулась к Майлзу. — Это все вранье, правда?
— Ну как тебе сказать, — протянул Майлз, стараясь говорить спокойно и взвешенно: привычка, приобретенная им в ходе многочисленных дискуссий с бетанцами в школьные годы. — Кое-что там правда. Но мама рассказывала, что голубые мундиры они получили в самом конце войны… И еще клянется всем, чем угодно, что не она прикончила адмирала Форратьера. А кто — умалчивает. По-моему, она перебарщивает с этими своими опровержениями. А отец и вовсе отказывается разговаривать на эту тему; знай лишь твердит, что Форратьер был прекрасным стратегом по части обороны. Я этого никогда не понимал: ведь Форратьер руководил наступлением. Правда, мама как-то обмолвилась, что адмирал был человеком со странностями. Ну, здесь-то удивляться нечему, ведь мама — бетанка… Что касается принца Зерга, отец служил у него в штабе и хорошо знал его, так что бетанская версия насчет принца скорее всего — чистая пропаганда.
— Принц — наша национальная гордость! — запальчиво воскликнула Элен. — Отец нашего императора… Как они смеют…
— Ну, теперь даже наши историки признают, что мы пожадничали, пытаясь захватить помимо Комарры и Зергияра еще и Эскобар.
Элен повернулась к Ботари — он-то должен знать!
— Ты же служил с графом на Эскобаре, папа. Скажи ей… — она кивнула на госпожу Нейсмит. — Скажи правду!
— Я ничего не помню про Эскобар, — с каменным лицом промолвил Ботари; голос его звучал глухо и не располагал к дальнейшим расспросам. — Это все вздор, — добавил он, махнув рукой в сторону головидео. — Не надо было тебе это смотреть.
Но Майлз заметил, как напряглись плечи сержанта, сузились его глаза. Интересно, почему? Ведь несколько лет назад он смотрел этот фильм вместе с Майлзом и не обратил на него никакого внимания.
Элен смешалась.
— Не помнишь? Но ведь ты…
Что-то щелкнуло в памяти Майлза. Возможно, здесь есть какая-то связь с увольнением из армии по медицинским показаниям?..
— Тебя, кажется, ранило на Эскобаре, сержант? — Неудивительно, что старый вояка так разнервничался.
Губы Ботари слегка пошевелились при слове «ранило».
— Да, там, — пробормотал он, избегая встречаться глазами с Майлзом и дочерью.
Майлз покусал нижнюю губу.
— А куда? В голову?
Ботари в ответ промычал что-то нечленораздельное, и его тяжелый взгляд уперся в юношу.
Пожалуй, не стоит на него давить, подумал Майлз.
Черепная травма объяснила бы многие странности в поведении сержанта, но сейчас разумнее сменить тему. А дальше посмотрим.
— Как бы там ни было, — и Майлз отвесил Элен галантный (ах, куда пропали шляпы с перьями!) поклон, — я раздобыл груз.
Элен просияла, тут же позабыв про «Голубую черту»…
— Вот здорово! А ты уже придумал, как протащить его через блокаду?