— Вообще-то нет, — хмыкнул полукровка, в глазах которого загорелся нехороший огонек. — Честно говоря, я не думал, что можно и так делать. Теперь я знаю, как поступлю с парочкой типов, когда они попадут мне в руки.
— А вот этого делать не стоит, — внезапно Карнэл остановил полет фантазии юного эльфа. — Вначале подумай, а насколько их преступления соответствуют такому наказанию.
— А разве оно должно соответствовать?
— Мы живем в жестоком мире, — устало покачал головой хозяин, присаживаясь на скамейку, стоявшую у стены. — Полном зла и несправедливости. От окончательного низвержения в хаос нас спасают только законы, созданные для установления правосудия. Но законы несовершенны, они не могут охватить всех граней.
— Разве такое возможно? — удивился Грэй, который имел смутное понятия о законах.
— Возьмем, например, самое обычное дело. Некто украл кусок хлеба, какое может быть за это наказание?
— Ну не знаю, казнить как-то чересчур, наверное, стоит заставить выплатить штраф или посадить в тюрьму. Разве не так?
— Ты рассуждаешь слишком прямолинейно. Сначала изучи основы дела, почему кусок хлеба был украден, и каковы были последствия. Ведь если он украден со стола богача, то тот даже может и не заметить потери. В то время как бедняк, для которого это возможно единственный кусок пищи, может и помереть. Нужно изучить личность того, кто это сделал. Возможно, он пошел на кражу из баловства, а быть может, спасал свою жизнь или жизни друзей. Теперь ты представляешь, какими должны быть законы, что бы все это предусмотреть?
— По-моему это называется смягчающие или отягчающие обстоятельства, — Грэй изо всех сил напряг память, вспоминая все, что он когда-либо читал на похожую тему.
— Правильно, но кто их определяет?
— Кто? — поинтересовался полукровка.
— Все те же судьи. Но ведь судья не может быть беспристрастен. У него может случиться приступ плохого настроения, ему может внешне не понравиться обвиняемый или вдруг наоборот тот окажется его другом или знакомым. В таких случаях о беспристрастности можно забыть. И тогда я подумал, если законы находятся в руках таких существ, то зачем же тогда они существуют? Для чего пишутся многотомные труды, если одним росчерком пера, можно сломать жизнь невиновному или оправдать виноватого? И тогда я понял, к чему нужно стремиться. И прямым указом отменил все суды в границах своего клана. Я стал единственным и главным судьей, которому приносят на разбор все дела.
— Но разве вы можете быть настолько беспристрастным? — Грэй как зачарованный слушал речь главы клана, чувствуя, как она достигает до самых дальних уголков его сердца.
— Увы, нет, но я стремлюсь к этому, — Карнэл тяжело вздохнул. — Кроме того, определение наказания является еще более сложным делом. В настоящий момент я разрабатываю методику, согласно которой наказание должно позволить преступникам осознать тяжесть своего прегрешения. Для этого иногда приходится идти на крайние меры. — И он кивнул на тело казнимого.
— Боюсь, он чувствует только боль, а не раскаяние, — недоверчиво пробормотал полукровка.
— Время от времени я освобождаю их от боли, после чего начинаю опрашивать, пытаясь понять, осознали ли они свои прегрешения. Тем, кто этого достигает, даруется быстрая казнь. Этот, как видишь, оказался весьма упрямым. А сейчас я его даже и спросить-то не могу, мои милашки сожрали ему часть языка.
— А эльф может оказаться на его месте?
— Может, в прошлом году пришлось довольно жестоко казнить главу одного из домов, замышлявшего переворот. В делах правосудия я не создаю привилегий для рас, сословий, чинов и званий.
— Но все говорят, что вы мучаете только людей, — внезапно поинтересовался Грэй.
— Потому что от них слишком много проблем. Люди по сути дела всего лишь животные. Они не успевают вырасти, как уже умирают. Поэтому им тяжело познать жизнь. А зверей, которые смеют поднимать руку на своих хозяев, следует убивать, иногда весьма жестоко чтобы и другие звери поняли это, — в голосе Карнэла не было ни жестокости, ни ярости. Самая обычная констатация факта. — Мои поданные давно поняли этот урок, и часто для них хватает морального давления, а эти варвары никак не могут уняться. Хотя, если потребуется навести справедливость, я готов разобрать спор даже двух низших. Но они почему-то не идут на это.
На несколько минут в саду повисла тишина. Где-то щебетали птицы, и раздавался стрекот кузнечиков. Из тела умирающего время от времени доносились различные звуки, которые сложно было назвать даже стонами. Грэй молча смотрел на ближайшие кусты и внезапно спросил.