В книге «Стеклянный улей, или извлечение любопытнейших явлений из естественной истории пчел» он сообщает немало сведений, которые до него не были подмечены натуралистами. Это относится к поведению и работе пчел, жизни матки, ее яйцекладке, судьбе трутней, пчелиному воровству. Многие явления он и сам как следует не мог истолковать или объяснял, как тогда часто случалось, разумностью этих удивительных существ.
От зоркого взгляда Витвицкого не ускользнули, в частности, и особые телодвижения пчел, которые он замечал и на соте в наблюдательном улье, и даже около летка в дуплах и ульях: «Рабочие пчелы имеют также род игры, весьма похожий на пляску».
Надо было обладать немалой проницательностью, чтобы обратить внимание на эти, казалось бы, совсем ничего не значащие случайные и, кстати, не так уж часто встречающиеся круговые, петлеобразные или покачивающиеся движения отдельных насекомых, известные ныне как танцы пчел, и дать им довольно точное название. Только почти через сто лет ученые расшифровали эту «пляску» и объяснили ее биологический смысл.
А вот как метко, с исчерпывающей полнотой описывает он избавление семьи от трутней: «Для изгнания трутней рабочие пчелы, от природы менее сильные, сначала удаляют неуклюжих самцов в свое время от меду; наконец, изнурив их голодом, изгоняют на нижние пустые соты, на пол (дно), на внутренние или внешние стенки улья и учреждают за ними строгий присмотр, чтобы они не могли воровать меду. Таким образом, пчелы постепенно обессиливают трутней и, доведя до совершенного изнурения, без больших усилий выгоняют их из ульев».
Изучение Витвицким поведения пчел и биологии пчелиной семьи было весьма далеко от простого любопытства, хотя и не могло не доставлять ему величайшее наслаждение. Но главное было в другом — без глубокого знания природы пчел невозможно отыскать правильные и эффективные приемы работы, чтобы получать больше дохода.
Николай Михайлович владел довольно точной методикой научного эксперимента, в основу которой он положил сравнительный анализ. Как известно, этим методом широко пользовались последующие исследователи медоносной пчелы.
Для сравнительного анализа он подбирал равные по силе и весу группы по десять семей в каждой, опыты повторял многократно в разные годы и в неодинаковых природно-климатических условиях. Сравнительный метод изучения со многими повторностями давал ему возможность получать данные высокой достоверности и делать безошибочные выводы. Это в одинаковой степени относится ко всем теоретическим положениям и практическим приемам разработанной им системы пчеловодства.
В последние годы жизни Витвицкий заведовал пасеками богатого и родовитого князя Кочубея — самыми крупными на Украине (на них насчитывалось до четырех тысяч ульев). Уход за пчелами велся под его руководством и по его методу. Н. М. Витвицкий как бы хотел подчеркнуть, что разработанная им технология пригодна для крупных пчеловодных хозяйств.
Своими трудами Витвицкий продвинул пчеловодство вперед, сделав исторический шаг от бортевого промысла к рациональному уходу за пчелами. Глубокие по содержанию, написанные прекрасным слогом, они утверждали мысль о том, что пчеловодство — это искусство.
Н. М. Витвицкий очень любил выполнять все пасечные работы своими руками, наблюдать за пчелами. Они одарили ему много счастливых часов, помогли сохранить здоровье и работоспособность до глубокой старости «Всем этим, — признавался Николай Михайлович, — одолжен я пчелам, которых любил, как людей».
Работал Николай Михайлович много, напряженно и вдохновенно, не жалея сил, дорожа, по его словам, каждой минутой, вникая во все, что было связано с пчеловодством. Его деятельность была высоко оценена общественностью. Он состоял действительным членом Вольного экономического общества и почетным членом многих других сельскохозяйственных обществ России.
ВТОРОЕ ПРИЗВАНИЕ ВЕЛИКОГО ХИМИКА
Академик Александр Михайлович Бутлеров вошел в историю русской и мировой науки как творец теории химического строения веществ, положенной в основу современной органической химии. Гениальный теоретик и блестящий экспериментатор, А. М. Бутлеров создал знаменитую Казанскую школу русских химиков-органиков из своих учеников и последователей, творчески продолживших дело своего учителя. «Все открытия его истекали из одной общей идеи, — писал о нем Д. И. Менделеев, — она-то и сделала школу, она-то и позволяет утверждать, что имя его навсегда останется в науке. Это — идея так называемого химического строения».