Бутлеров сам перепробывал всевозможные способы лечения и средства, пока, наконец, не оздоровил пасеку. О гнильце надо было рассказать русским пчеловодам научно и популярно.
В январе 1873 г. в «Трудах» Вольного экономического общества публикуется его обстоятельная статья «О болезни пчел — гнильце». В ней не только дана история вопроса, но и подробно с точки зрения рядового пчеловода описаны видимые признаки болезни, подмечены такие тонкости, о которых никто не говорил ни до него, ни после. Автор проследил ее течение, указал на заразность гнильца. Если уж эта болезнь появилась, то она, оказывается, переходит из улья в улей, с пасеки на пасеку.
Ученый особо остановился на предупреждении болезни, чему обычно не придавали значения, и на лечении пчел. Из профилактических мер главное — устранение причин, неблагоприятно влияющих на расплод, а это возможно лишь в разборных рамочных ульях, которые позволяли осматривать любой сот, и при соблюдении рациональной технологии. Из лечебных средств он советовал фенол, разведенный в спирте и воде, и салициловую кислоту в жидком и газообразном состоянии.
Этими средствами, впервые в России предложенными Бутлеровым, гнилец все-таки можно было победить. Во всех случаях считалось необходимым переселение семьи в чистый улей с обязательным двухдневным голоданием пчел. Ныне ведут борьбу с гнильцом более эффективными средствами.
Статья Бутлерова о гнильце очень помогла пчеловодам. Теперь они узнали, что с гнильцом можно и нужно бороться, сам собой он не прекратится.
В заграничных заметках, которые систематически публиковали «Труды» общества, А. М. Бутлеров старался поместить побольше статей о гнильце, сообщить о нем читателям новейшие зарубежные данные. Все это — конкретный вклад ученого в оздоровление и сохранение пасек.
* * *
Нет такой стороны деятельности, какой бы ни коснулся академик А. М. Бутлеров — великий химик и не менее великий пчеловод. Веками каждый своей дорогой шли русские пчеловоды, а в Бутлерове, будто в фокусе, сошлись их пути, и от него пошла уже широкая магистраль, на которую встало пчеловодство России.
Никогда не забывал Александр Михайлович свою любимую Бутлеровку. Милая деревня — так называл он ее в письмах к друзьям. Как только наступала весна и заканчивался университетский курс, он, если не уезжал куда-нибудь по делам, торопился вместе с женой и двумя своими сыновьями в родные края. От Казани на пароходе по Каме до Мурзихи — ближайшей пристани, а оттуда сорок верст по грунтовой на лошадях. Как знакома была ему эта дорога! Слегка холмистая безлесная степь тянулась до самой деревни, и лишь предместья Бутлеровки приятно оживали лесами. Вот, наконец, и дом, сад, цветочная оранжерея, устроенная им самим, небольшой омшаник с флюгером в виде вальдшнепа в полете, им же вырубленным, за омшаником шестигранный павильон его работы, где помещалось 18 пчелиных семей, — один из первых павильонов в России. Рядом, под сенью старых кустов желтой акации и лип, — пасека с ульями многих систем, с контрольным ульем на больших деревянных весах, изготовленных по его чертежам. И каждый раз он был полон планов, мыслей, целыми днями хлопотал возле пчел, отыскивал лучшие способы организации отводков, подсадки маток, объединения семей, наблюдал за работой пчел разных пород. Пасека была для него живой лабораторией, давала огромный фактический материал, служивший источником для обобщений и теорий. «Факты без теории, — любил повторять он, — не наука».
Титульный лист одного из лучших произведений для народа, изданных в прошлом веке
Здесь, в Бутлеровке, Александр Михайлович писал статьи и книги по пчеловодству, отвечал на многочисленные письма, редактировал журнальные статьи, принимал гостей, приезжавших за тем, чтобы познакомиться с его образцовым пчеловодным хозяйством, поговорить о делах. К нему всегда тянулись люди. Их привлекали простота и открытость его души, прямота и независимость суждений, влюбленность в пчеловодство, о котором он мог говорить бесконечно, способность сложное сделать простым и убедить собеседника. Достаточно было пробыть с ним несколько часов, чтобы навсегда стать его последователем.
По свидетельству современников, Александр Михайлович принадлежал к числу таких избранных натур, общение с которыми обогащало духовно, приносило неизъяснимое внутреннее удовлетворение. Громадный ум, блестящая эрудиция, ораторский талант, душевная чистота оставляли неизгладимый след.