Пчеловоды укрывали своих пчел от холодов только по одной причине — незнанию природы этих насекомых. Николай Михайлович предостерегал своих земляков и от слепого следования советам иностранцев, восхвалявших зимовку пчел в подземельях, омшаниках и других строениях. Пчелы привыкли жить зимой под открытым небом, дышать свежим, богатым кислородом, здоровым воздухом, научились спасаться от холодов — вот из каких веских оснований исходил замечательный пчеловод, когда рекомендовал зимовку пчел на воле как единственно правильный метод для условий России.
Чтобы лишний раз убедиться в этом, он в 1839 г. в Лисинском учебном лесничестве Петербургской губернии сам построил добротный надземный бревенчатый омшаник, оборудовал его вентиляционным устройством и разместил там ульи. Зимовка пчел в этом помещении проходила лучше, чем в подземелье, но экспериментатор все равно не был удовлетворен. Качества пчел неизменно ухудшались. Особенно это сказывалось на росте семей и их работоспособности.
«Из собственных моих опытов и наблюдений, — сообщал Витвицкий, — оказалось, что пчелы, зимующие на том же месте, где они находились и летом, гораздо сильнее и резвее, нежели зимующие в подвалах, кладовых, стебниках и в сараях. Свежий воздух и покой необходимо нужны для этого насекомого еще более зимою, нежели в другое время года».
В пользу зимовки пчел на воле свидетельствовала и возможность облетываться в оттепель. Значение такого облета для состояния пчел, чистоты гнезд и раннего усиления семей переоценить нельзя.
Витвицкий заметил и еще одну положительную черту зимовки на воле: пчелы, находившиеся вне помещения, реже подвергаются кишечным заболеваниям. При оставлении ульев на пасеке в них намного проще, чем в зимовниках, наладить обмен воздуха, что крайне важно для благополучной зимовки. Чтобы в улье не накапливалась сырость, губительная для пчел, изнуряющая и обессиливающая их, Николай Михайлович считал необходимым держать открытым не только нижний, но и верхний леток. Нижний же требовал особой заботы пчеловода, так как мог забиваться мертвыми пчелами или льдом. Небольшие щели в стенках ульев или бортей Витвицкий, вопреки общепринятому правилу, советовал оставлять на зиму, не замазывать, «чтобы пчелы пользовались свежим воздухом».
Неоднократно упоминал он об успешной зимовке под открытым небом в тонкостенных ульях и дуплах: «Хорошие рои, зимующие на открытом воздухе в тонких ульях, не замерзнут не только в наших краях, но и в холоднейших странах. В ульях, сбитых из тонких досок, они выдерживают самые сильные морозы».
Зимовка пчел занимала Витвицкого всю жизнь. Он понимал особую остроту этой проблемы для пчеловодов России, поэтому так глубоко и всесторонне ее исследовал. Для изучения содержания пчел в течение длинной холодной зимы и возможностей развития пчеловодства в суровых северных условиях Николай Михайлович оставил на время теплые благодатные края и переселился сначала в Литву, а потом в Петербургскую губернию, был в Финляндии и, по его словам, дошел бы до самого крайнего севера, если бы там были пчелы.
Его размышления о зимовке пчел, советы и рекомендации, для многих неожиданные, но буквально выстраданные и стократ проверенные наблюдениями и опытами, не утратили своей теоретической и практической силы. Фундаментальный вклад Витвицкого в разработку этой очень важной проблемы бесспорен и представляет яркую страницу в истории отечественного пчеловодства.
«Мы должны дорожить этого рода добром...»
Выдающийся русский пчеловод затронул, кажется, все важнейшие звенья практического пчеловодства, не оставив в стороне и племенного дела. Он раньше других своих соотечественников указал на то, что совершенство потомства у пчел так же, как и у всех животных, зависит от качества самцов и самок, что надо стараться разводить только превосходных особей.
Для племенного улучшения пчел вообще и в России в частности Витвицкий видел два пути — разведение пчел от тех семей, которые «доставляют меду и воску более, нежели другие ульи», и использование диких пчел, скрывающихся в лесах и живущих, как им предназначено природой, в дуплах деревьев.