— Т-а-ак…
— Писаренок давиче, как за ведром-от приходил, говорит: деньги отдаст, — велел сказать, — как жалованье получит. Извольте, мол, с нашим почтением; а сам думаю про себя: давно уж, мол, кукушка-то собирается гнездо вить, а ты и жди его, гнезда-то эвтого, опосля дождичка в четверг…
— Любит — выходит — даровщинку-то? — глубокомысленно вопрошает кум.
— Эвто уж, братец ты мой, первая примета у них, у начальства-то нашего, я тебе говорю: яма — народ! одно слово. Тоже тепериче и насчет сладкой проговаривался, — говорит: это писаренок-от мне давеча подпускает, значит, соображение свое. Известно, отмалчивался: ужо, говорю, к празднику проставим. Думаю про себя: жалко, мол, тепериче, каких нет поколева, таких горьких домов, чтобы сладкой-от, к примеру; нализывать вас, завсегдатаев, милости просим: завсегды можем ублаготворить, по всем правилам… Верно? — обращается целовальник к своему обществу.
— Т-а-ак… — соглашается кум.
— Тогды и упорствуешь, — в свою очередь заявляет парень, облизывая себе губы с таким видом, как будто уже принимает участие в этом «пользовании».
— Поди, Селифошка, угощаться станешь? — спрашивает его целовальник, как доскональный знаток человеческой натуры.
— Конечно, Онисим Филиппыч, — потому горько мне таперь… шибко… — говорит Селифошка, пригорюнившись.
— Известно, не чужа она тебе, мать-то…
— Кабы той отпустил, што осонесь дал, как тятька помер…
— Это «вороти мозги на сторону-то»? Так уж пониче нет. Была, да вся вышла, а другая у нас тепериче на лицо (не разб.), «сообрази — но нюхай!» (не разб.) почище будет.
— Вали, хоть ее, — не объедешь! — основательно замечает парень,
— Первосортно дело, братец ты мой, особливо тепериче супротив печали… — утверждает целовальник, суетясь подкрепить скорее слабую человеческую натуру своего ближнего.
1883
1
УЧЕНЫЕ РАЗГОВОРЫ. Рассказ. Печатается впервые по черновому автографу, хранящемуся в личном фонде И. В. Омулевского (ЦГАЛИ, ф. 371, оп. I, д. 6, б/д). На заглавном листе помета рукою автора: «Рассказ из путевых впечатлений».