частиц, меняют скорость радиоактивного распада. Кое-кто специализируется на контактах с инопланетянами (случается, даже интимных).
Особенного упоминания заслуживают крупномасштабные шулеры, которые путем обмана госчиновников (а, может быть, и в сговоре с ними) получают под свои «исследования» крупные средства.
Увы! Ничто не меняется. В самом начале нашего века Роберт Вуд, который много сделал для разоблачения различных медиумов, ясновидящих и даже жуликов с учеными званиями, как-то заметил, что обычно мошенники «изобретают» небольшой, но хитроумный аппарат, который действует с помощью какого-либо трюка, в надежде одурачить капиталиста или государство, которые дают им деньги авансом на «проведение опытов в полном масштабе». Вуд полагал, что обе категории (он имел в виду, что, помимо откровенных мошенников, есть еще искренне заблуждающиеся) стары, как мир, и будут существовать вечно. Профессору Вуду не дано было наблюдать современную динамику этого процесса. Поэтому добавлю, что искренне заблуждающихся становится все меньше, зато шулеров — все больше и больше.
Вакханалия паранаучного бреда, буквально бушующая в средствах массовой информации, увы, начинает сказываться на высших эшелонах власти. Астрологи, экстрасенсы, новоявленные «ученые» других «профессий» все энергичней пробиваются в Государственную Дума, в силовые министерства, даже в окружение Президента. Естественно, что бурный рост, я бы даже сказал, насаждение невежества и шарлатанства вызывают возмущение людей науки, да и не только науки.
Задумаемся, отчего все это происходит? Почему малообразованные (по крайней мере, в среднем) шулеры воздействуют на умы людей? Конечно, причин много. Состояние разрухи, крушение старых идеалов и отсутствие новых привели к тому, что измученные, отчаявшиеся люди стали надеяться лишь на чудо. Жрецы паранауки оказались востребованными обществом, в котором распутинщина достигла угрожающих масштабов.
Тяжелое положение вузов, которые под «мудрым» руководством постсоветского Министерства образования, проводящего реформу, смысла которой никто не понимает, получили право умирать или выживать самим, равно как и унизительное положение науки, коей, по мнению наших новых правителей, в стране слишком много, в немалой степени способствуют одичанию общества.
Как показывает практика, ученый достигает пика творческой активности в 35–40 лет. Он тратит годы и годы на освоение опыта предыдущих поколений и приобретение экспериментального мастерства. К этому следует добавить, что время одиночек в науке прошло. То, что лежало на поверхности, открыто. Новые знания добываются почти по В. Маяковскому: «В грамм — добыча, в год — труды». Их получают с помощью сложных сверхчувствительных приборов усилиями коллективов ученых. Поэтому для людей науки все эти неучи, разглагольствующие с важным видом о вещах, которые недоступны их пониманию, но все же «решающие» абсолютно любые проблемы (лечение рака, создание энергетического изобилия путем извлечения энергии из физического вакуума, очистка воды с помощью «космической» энергии пирамид, путешествие в прошлое и будущее, антигравитация и т. д. и т. п.), выглядят смехотворно.
Всякий ученый даже в лучшие времена по горло занят своей работой. Что уж говорить о сегодняшних днях, когда нужно выживать и одновременно спасать науку. До того ли сегодня ученым, чтобы ко всем их проблемам еще и развенчивать всевозможных прохвостов?
Весной 1995 г. в течение одного дня произошло два события, переполнивших чашу моего терпения. Сначала меня пригласили на встречу с известной целительницей, которая лечит рак с использованием радиоактивности (по-моему, когда шарлатаны берутся за столь опасные вещи, это само по себе должно рассматриваться как уголовное преступление). Мне сообщили, что целительница умеет менять период полураспада радиоактивных элементов (?!). Опущу подробности этого бессмысленного диалога, но вечером последовало продолжение. Мне довелось увидеть совершенно бредовую телепередачу про местного кудесника… Всё! Дальше мириться с этим идиотизмом я не мог. Нужно было лишь найти время, чтобы вступить в борьбу с мошенниками и шарлатанами. Где его взять, если рабочий день у меня заканчивается в 21.00? Дома тоже кое-что делать нужно (как правило, по работе).
Неожиданно время нашлось. С небольшим интервалом мне пришлось перенести две хирургические операции. Тогда-то и была написана статья «Что же с нами происходит?». Она вызвала большой интерес у читателей. После первых публикаций в двух новосибирских («Наука в Сибири», «Советская Сибирь») и одной московской («Утро России») газетах, статья «зажила» собственной жизнью. В дальнейшем (уже без моего ведома) она была опубликована еще в двух московских газетах, на Урале, на Дальнем Востоке, за рубежами России. Я получил массу восторженных откликов читателей и понял, что эту работу просто необходимо продолжать. Сократить рабочий день я никак не мог. Пришлось прихватить ночные часы. Что же касается материалов для статей, с ними проблем не было — сама жизнь преподносила их ежедневно.