- Господин Мюрей, тогда зачем вы позвали меня? Я что-то не понимаю, в чём могу помочь. Вы, можно сказать, сами отвечаете на свои вопросы.
- Вечно ты торопишь события. Война - это искусство. Искусство, это рисунок, а его художник - генерал. Так какая самая большая ошибка художника?
- Я полагаю, спешка?
- Мыслишь в правильном русле. Правда главное чтобы сам художник не состарился раньше времени, - вновь рассмеялся он.
- Эх, генерал Мюрей. Многих людей я повидал, но ваши мысли порою мне неясны. Вы прям сплошная загадка.
- Сочту за комплимент. Однако мы так и не решили вопрос. Удручающе. Хорошо. Вот как поступим...
Приказом Мюреая оказался полномасштабный натиск. Рудийские города эвакуировались, однако скорость передвижения у армии была быстрее чем у беженцев. Рано или поздно они доберутся до них и тогда начнётся настоящая мясорубка. Мер конечно же понимал этого, но против приказа генерала идти не смел.
Армия Ипогрина начала полномасштабное наступление. С каждым днём они пробирались вглубь владений Рудии всё дальше и дальше. Казалось ничто не может их остановить. Солдаты уже праздновали победу и ждали того момента, когда они уже смогут ворваться. То что эти звери там натворят может испугать даже самых смелых людей.
Население было в панике. Они слышали легенды про сильную армию Ипогрина, которая смогла покорить несколько могучих империй. А про зверское поведение армии захватчиков они слышали еще больше.
- Мама, мама, почему все так напряжены? Что-то происходит? - В одном из городов крепостей Рудии, в которую и перевели часть беженцев, маленькая девочка гуляла вместе с матерью. Малышке было всего пять лет, но даже она заметила напряжённую атмосферу в городе.
- Милая не переживай. Тебе просто кажется... - Ответила мать своему чаду, но в реальности она думала совсем о другом. - Начинается война...
Глава 391/Впереди засада
Глава 391
Войска Ипонгрина тем временем продолжали стремительное наступление. Большинство городов-крепостей сдавалось без какого-либо боя. Впрочем, на то были свои причины. Всё же в данном случае, попадание в рабство было лучше смерти.
Впрочем, несмотря на серию побед, на лице генерала читалась тревога. Он словно бы был чем-то обеспокоен. Вот только свои мысли он не желал раскрывать каждому встречному, отдавая предпочтение хранить всё внутри.
Большинство захваченных рабов отправлялось в Ипонгрин, на тяжелые работы. Оставшаяся же часть служила заменой дешевой силы.
Если говорить о провианте, то всего хватало вдоволь. Во-первых, ресурсы легко пополнялись в захваченных городах, что, правда, вызывало мор среди простого быта. Во-вторых же, повозки были вдоволь набиты сухим пайком, однако на вкус они были далеко не очень.
Так, разбив лагерь на каком-то пустыре, Мюрей кинул взгляд на своего раба. Он всегда казался ему каким-то странным, особенным. И дело было даже не в уме. Что-то привлекало его. Быть может, это что-то или нечто было близким для него?
- Слушай, Мер, скажи ты мне вот что, - начал он, доев свою похлёбку.
- Слушаю, Мой Господин, - ответил он, не отрывая взгляда от своего мушкета. На этот раз он разглядывал другую сторону, на которой была выгравирована история.... история одного солдата.
- Как ты видишь войну? Что для тебя война?
- Реки крови. Убийства. Насилие. Выгода. Потери... - с небольшими промежутками ответил он.
- Ты забыл кое-что. Или, быть может, не чувствуешь это.
Мер не стал отвечать на этот вопрос. В свою очередь, Мюрей сделал важный вид и продолжил.
- Хорошо, я отвечу за тебя. Это удовлетворение собственных потребностей. Утоление жажды и мора. Да, это заложено в нашей природе. Мы можем выигрывать сотню, а то и тысячу битв, но войны будут продолжаться. Война это конфликт. А конфликт - он везде. Прямо сейчас ты можешь наблюдать, как два солдата что-то не поделили между собой. Вон там спорят, чья очередь оплодотворять рабыню. И таких примеров тысячи.
- А что если человек желает мир во всём мире? Что тогда?
- Тогда он идиот. Желать мир во всём мире равносильно идти против здравого смысла. Это как лишить себя возможности быть самим собой. Быть замкнутым, идти вопреки своим чувствам. Это низменный поступок.
- И потому вы берете от жизни всё?
- Умничка! Я не знаю, что со мною будет сегодня или завтра. Быть может, я стану императором. Или умру? Что тогда? Жалеть, что я прожил монашескую жизнь? Да ни за что! Покуда моё тело дышит, я буду брать от жизни всё.