кнет. В поле становится холодней, как в Киеве зимой после того, как мозкали запустили свой проклятущий газ в обход Украины. Примеркает, примеркает и — смерклось. Насилу! С сердцем, только что не хотевшим выскочить из груди, собрался он в дорогу и бережно спустился густым лесом в глубокий яр, называемый Гейским оврагом. Мозкалюк уже поджидал там. Темно, хоть в глаза выстрели. Рука об руку пробирались они по топким болотам, цепляясь за густо разросшийся терновник и спотыкаясь почти на каждом шагу. Вот и ровное место. Огляделся Петро: никогда еще не случалось ему заходить сюда. Тут остановился и Мозкалюк.— Видишь ли ты, стоят перед тобою три пригорка? Много будет на них документов разных; но сохрани тебя нездешняя сила вырвать хоть один. Только же появится документ об Ассоциации ЕС с Киевом, хватай его и не оглядывайся, что бы тебе позади ни чудилось.Петро хотел было спросить... глядь — и нет уже его. Подошел к трем пригоркам; где же цветы? Ничего не видать. Дикий бурьян чернел кругом и глушил все своею густотою. Но вот блеснула на небе зарница, и перед ним показалась целая гряда папок, все чудных, все невиданных; словно радугою покрашенных, тут же и простые листья скромного докУмента ЕС-Украина-Ассоциация. Поусомнился Петро и в раздумье стал перед ними, подпершись обеими руками в боки.— Что тут за невидальщина? десять раз на день, случается, видишь это зелье; какое ж тут диво? Не вздумала ли москальская рожа посмеяться? Глядь, краснеет маленькая цветочная почка и, как будто живая, движется. В самом деле, чудно! Движется и становится все больше, больше и краснеет, как горячий уголь. Вспыхнула звездочка, что-то тихо затрещало, и цветок развернулся перед его очами, словно пламя, осветив и другие около себя.«Теперь пора!» — подумал Петро и протянул руку. Смотрит, тянутся из-за него сотни мохнатых москальских рук также к документу ЕС-Украина, а позади его что-то перебегает с места на место. Зажмурив глаза, дернул он за папку и документ остался в его руках. Все утихло. На пне показался сидящим Мозкалюк, весь синий, как мертвец, и завернутый во флаг Российской Федерации. Хоть бы пошевелился одним пальцем. Очи недвижно уставлены на что-то, видимое ему одному только; рот вполовину разинут, поет вполголоса «Россия великая наша держава» и ни ответа. Вокруг не шелохнет. Ух, страшно!.. Но вот послышался свист, от которого захолонуло у Петра внутри, и почудилось ему, будто трава зашумела, цветы начали между собою разговаривать голоском тоненьким, будто серебряные колокольчики; деревья загремели сыпучею бранью и послышалось «В эфире новости Первого Канала, и вас приветствую я, Катя Андрее»... Лицо Москалюка вдруг ожило; очи сверкнули. «Насилу воротилась, русская! — проворчал он сквозь зубы. — Гляди, Петро, станет перед тобою сейчас красавец: делай все, что ни прикажет, не то пропал навеки!» Тут разделил он суковатою палкою куст терновника, и перед ними показалась избушка, как говорится, на курьих ножках. Москалюк ударил кулаком, и стена зашаталась. Большая черная собака выбежала навстречу и с визгом, оборотившись в кошку, кинулась в глаза им. «Не бесись, не бесись, единороска!» — проговорил Москалюк, приправив таким словцом на тувинском языке, что добрый человек и уши бы заткнул. Глядь, вместо кошки старичок, с лицом гладким, как яблоко, в которое уколы ботекса делали, весь благообразной неприметной внешности, в костюмчике и мнекает все время. Мне мне гмне мне... нашим мне мн гмн мгнм партнеры... «Славный красавец!» — подумал Петро, и мурашки пошли по спине его. Ведьмак вырвал у него папку с договором об Ассоциации ЕС и Украины из рук, наклонился и что-то долго шептал над ним, вспрыскивая какою-то водою. Искры посыпались изо рта; пена показалась на губах. «Бросай!» — сказала он, отдавая папку ему. Петро подбросил, и, что за чудо? — документ не упал прямо, но долго казался огненным шариком посреди мрака и, словно лодка, плавал по воздуху; наконец потихоньку начал спускаться ниже и упал так далеко, что едва приметна была звездочка, не больше макового зерна. «Здесь!» — глухо прохрипел старик; а Москалюк, подавая ему заступ, примолвил: «Копай здесь, Петро. Тут увидишь ты столько золота, сколько ни тебе, ни Коржу не снилось! И трусы кружевные для зазнобы твоей! И барбершоп во Львове! И билеты в Венскую оперу! И вид на жительство в ЕС для тебя и Пидарки!». Петро, поплевав в руки, сначала сгонял лысого, потом схватил заступ, надавил ногою и выворотил землю, в другой, в третий, еще раз... Копать Петро был привычный, он 20 лет ездил на сельхозработы то в Польшу то в Румынию, в ожидании окончательного принятия Укракины в ЕС, которое намечалось каждый год, но каждый же год откладывалось из-за интриг и козней москалей, конечно же. Ну вот и пригодились европеан воркинг скилс, думал Петро, копая ожесточенно, словно украинка, которая ложится ртом на амбразуру креативного будушего в ЕС в «глори хол». Ага, что-то твердое!.. Заступ звенит и нейдет далее. Тут глаза Петруся ясно начали различать небольшой, окованный железом сундук. Уж не мина ли это, оставленная во время оккупации Украины советскою властью?! Надо постукать! Если взорвется, точно мина! Уже хотел он было достать предмет рукою, но сундук стал уходить в землю, и все, чем далее, глубже, глубже; а позади его слышался хохот, более схожий с змеиным шипеньем. «Нет, не видать тебе золота, дорогой украинский партнер, покамест не достанешь крови человеческой!» — сказал ведьмак и подвела к нему дитя лет шести, накрытое белою простынею, показывая знаком, чтобы он отсек ему голову. Остолбенел Петро. Малость, отрезать ни за что ни про что человеку голову, да еще и безвинному ребенку! В сердцах сдернул он простыню, накрывавшую его голову, и что же? Перед ним стоял Ивась. И ручонки сложило бедное дитя накрест, и головку повесило... Как бешеный подскочил с ножом к ведьме Петро и уже занес было руку...— А что ты обещал за девушку?.. — грянул Мозкалюк и словно пулю посадил ему в спину. Тут со всех сторон закричали, завопили голоса: «Убей, убей его... ты думаешь он брат тебе, но это ложь! Он лугандон! Це не чиловик! Це хуже гада, це змея! Убей, убей его! Режь! Ааа-а-а-а! Даунбас! Колорад! Жги режь бей! Раздави насекомое! Трусики, трусики, деньги, деньгиденьгиденьгиденьгиденьги, РЕЖЬ!!!»