В голове Ивана играла музыка из модного кандапожского клипа «Пора валить» популярного БДСМ-певца Захара Lovely-Инского (клип на песню сняла модная режиссёрка Люся Артамян-Губко-Абрамишвили). По сюжету клипа, в модном карельском баре — да-да, «Карелия Либра», с тоской понял Иван, как ему будет не хватать постылой прежде работы, - встречаются два кандапожских гея. Оба понимают, что из этой страны пора валить, что и так понятно. Один гей выбирает как направление для эмиграции ближайший из европейских центров: Брашов в Румынии... ну, или если не хватит денег, то Пярну в Эстонии. Другой гей-карел, обманутый пропагандой АРА-ТВ, решает перебраться в Рашку. Там ему обещают золотые горы, и даже показывают презентацию Города Удмуртов. Это новый центр изучения малой культуры, где каждый житель сможет пить ягодный крафт-смузи, пережеванный лучшими людьми города в коворк-честных кафе для тех, кто понимает фразу "ответственность перед планетой", говорить по-удмуртски, работать в коллективном уютном пространстве смысла в одном коворколл-центре, и скептически смотреть на развитие этой страны. Попав в Рашку, дурачок-гей понимает, что никакого Города Удмуртов нет. Все деньги на проект украдены, а презентацию, проявив недюжинную гибкость, сделал на коленке, но через djopp-у, какой-то pidarasse-корректор из безымянной санкт-ленинградской деревни, который корректор даже слово «djoppa» написать без ошибки не может, потому что в эту самую djopp-у отправили и его финансирование. Карел-гей просится обратно, но его паспорт уже сожгли московиты...
Клип вошел в «пятерку» лучших — из трех в ротации — клипов местного музыкального телевидения. Иван вспомнил, как певец Захер, в трусиках, демонстрируя тщательно депилированные толстые ляжки и свастику, выщипанную на груди, щелкал кнутом. Так он изображал Кровавый Фашыстский Режим Рашки. Одновременно Захер тянул тонким голоском, картавя и глотая «л» (при этом певец становился похож, почему-то, на нелепого трансгендерного богомола, решившего сменить класс на более престижных млекопитающих):
● Пога ваить, пога ваить, пога в Евгопе, батео, жить... Ты в Гашке пгиятеь, згя остауся, по сути, когеш, наябауся.
Ведь карел-гей, выбравший евроинтеграцию, - чем клип и заканчивался, - стоял, радостный, красивый, модно одетый, посреди поля экологической клубники в окружении таких же хипстеров, как и он. Вместе с ними он обсуждал, танцуя, перспективы урбанического градостроительства комфортного пространства малых городов Евросоюза. После чего несколько часов — чтобы не иссушать себя чрезмерными интеллектуальными усилиями — проводил на необременительной работе по сбору этой самой клубники, которую потом продавали в барбершопах ЕС по честной цене.
... клип сняла модная режиссерка Люся Артамян-Губко-Абрамишвили, получившая за эту работу статуэтку "Khmer mordjovvii" на фестивале малоценного авторского кина в г. Маловата в Молдавии…
… ссани (сани — с кандапожского на русский — прим. переводчика) покачивались из-за гор снега, оставляя за собой кривой след от неровной поступи ослабших оленей... Сцены клипа чередовались в красных глазах Ивана, который начал потихоньку трезветь, с живописными пейзажами Кандапоги.
Разрушенные дома, разбитые колонки, неработающие троллейбусы, сожженная городская электростанция... Да, но зато как ярко и красиво выглядел город благодаря Программе граффити 2020-2040, на которую ушел весь бюджет республики! Как оживили унылые доселе улицы промышленного — а это вредило природе! - города многочисленные живые хипстер ярды и базары! Там свободно, по-европейски, можно было приобрести, в рамках комфортного городского пространства, вкусную и честную еду по вкусной и честной цене — похлебку из крысы за отцовскую медаль или батончик «Юпитер» за обручальное кольцо! Конечно, некоторые проблемы город испытывал с бандами беспризорников. Они грабили стихийные ярды и сейл-пойнты хипстеров, чтобы добыть немного еды, и даже ставили некоторые из хипстеров «на счётчик». (Так называлась пытка, в ходе которой предпринимателя ставили на счетчик Гейзера, установленный на поверхность могильника радиоактивных отходов). Беспризорниками становились дети, чьи родители пропали в ходе Архангельско-Карельской войны: замерзли в квартирах без отопления, или погибли от голода...