Иван буквально стелился по полю, перемещаясь не при помощи рук и ног даже, а сокращениями мускулов живота. Словно возвращаясь в состояние до-прямоходящего, будто большая рептилия с, почему-то, металлическим шлемом на голове. Кстати, о шлеме. Все время своей активной пробежки на животе - проживотка, придумал Иван новое кандапожское слово - Учеръёсы чувствовал, как в его шлеме время от времени что-то бренькает. И тогда на маленьком экранчике сбоку, вмонтированном в верхнюю правую часть забрала из материала, похожего на стекло — оно составляло с шлемом единое целое — появлялся красный средний палец с подписью под ним.
● Հավանել, - прочитал Иван.
В это время прямо перед носом Ивана зафонтанировала земля, которую вырвала из поля очередная очередь из летающей треугольной штуки с надписью на ней, почему-то, Uçan şey. Убивают, понял Иван.
● Перун твою Мокшу, выноси, - запричитал Учеръёсы, жалобно скуля.
● Матушка Кандпожица, дай только выбраться, - пыхтел Иван, дьявольски часто работая абдоменом.
● Батюшка Даздрапермочка, во имя Манды,Титек и святого Клитора, - молился он, припоминая слова ежедневного гимна Кандапоге, которым школьники встречали рассвет на занятиях Любви к Самому Себе, введенной вместо опостылевшей математики.
Видимо, древняя кандапожская религия в самом деле оказалась не пустым звуком и божества Северо-Западного региона бывшей РФ снизошли до мольбы своего подопечного. Так что до воронки Иван дополз целым и невредимым, если не считать того, что obosralsea несколько раз. Достигнув края, Сугана вцепился прямо в него, и, не раздумывая, подтянулся, чтобы кувыркнуться в темноту, и полететь вниз. Воронка оказалась такой большой и глубокой — не иначе, ядерный взрыв, блеснул про себя Иван знаниями фантастической истории, которую преподавали вместо геометрии — что полет занял некоторое время. Ивану даже стало уютно и тепло (последнее, впрочем, из-за согревающего его в штанах gomna), и он даже задремал на несколько секунд. Во время этого короткого, как Учеръесы про себя его назвал, снапа (любой язык следует развивать, и обогащать новыми словами, вспомнил Иван лекцию по кандаподжелогии) Сугоне привиделся, почему-то, Борода. Грустный гигант сидел на небольшом стуле из дерева, и, втирая себе в стопу какую-то мазь, («подагра, blead», сказал он тихо, обращаясь к самому себе), задумчиво произнес:
… довольно странная фраза из «Размышлений» Гюго про то, что, в начале было слово и это слово глагол» - типичное французское остроумие, не очень глубокое, построенное на игре слов и смыслов, остроумие того сорта, из-за которого вам даст возбудившаяся из-за ваших интеллектуальных способностей француженка из салона, где вы подобным остроумием блещете. Между тем, в 1789 года официальная религия Франции — масонство, это такая пародия на религию, которая без стеснений заимствовала структуру католической церкви, как сверхэффективную. Масонство — карикатурная религия, но оно, тем не менее, очень серьезно относится к уничтожению любой другой религии, как таковой. Отсюда бешеный антиклерикализм французской Республики, а Гюго был высокопоставленным масоном — официально — и сидел «на культуре» Французской республики, где отвечал за уничтожение региональных языков. Буквально, выступал с речами, требуя вырвать с корнем сорняк бретонских, окситанских, и баскских сепаратистов (последние годы, за истечением срока давности, это стали даже показывать в фильмах, посмотрите последнего «Родена»). Ну и, писал «великие французские романы» на 2000 страниц. И, как всякий уважающий себя масон, Гюго был очень Деятельным по складу характера. Масонство вообще — религия людей, которые плохо поняли гностицизм, и решили, что Бог это такой pissdanoutii на голову (которой у него нет) строитель, который все время что-то строит и пристраивает, как молдаванин на первом этаже «хрущевки». Между тем, если Вы верите в Бога, то Вы верите в то, что Он был, есть и будет всегда. Бог это константа, Ему не нужно ничего делать. То, что масоны считают «богом», в гностицизме называется Демиургом (для христиан Окситании это творец материального мира), а по-простому, он тот, чья имя лучше не называть. Ну ладно, ладно, это Сатана. Понятно, что согласно сатанисту Гюго «Бог это глагол». Но, если уж играть словами, Бог это существительное. При этом, конечно же, Бог был, есть и остается словом, потому что именно речь отделила нас от глины, от движущейся материи, от мира животных. Именно поэтому со словами стоит обращаться поаккуратнее, иначе они сформируют вашу реальность. Так что, как мне кажется, я даже знаю, чем сейчас занят monsieur Hugo. Конечно, строит!